— Будьте добры, сообщите во всеуслышание, знал ли я об этом вплоть до сего момента? — спрашивает мистер Крикл, склонив голову набок и обводя взглядом комнату.
— Я не думаю, что вам это было достоверно известно, — говорит тот.
— Не думаете?! Да разве вы этого не знаете точно?
— Мне кажется, вы никогда не считали мое положение завидным. Вы знаете, каковы мои дела, и всегда это знали, — отвечает помощник.
— А мне кажется, уж коли на то пошло, что вы сильно ошибались и принимали мой пансион за бесплатную школу для бедняков, — говорит мистер Крикл, и вены у него на лбу вздуваются еще больше. — Мистер Мелл, мы должны расстаться. И чем скорей, тем лучше.
— Раз так, то лучше всего сделать это сейчас, — отвечает мистер Мелл и встает.
— Для вас это будет лучше всего, сэр! — говорит мистер Крикл.
— Я ухожу от вас, мистер Крикл, и покидаю вас всех, — говорит мистер Мелл, обводя взглядом комнату и снова ласково поглаживает меня по плечу. — Лучшее, что я могу вам пожелать, Джеймс Стирфорт, это устыдиться содеянного сегодня. А в настоящее время я меньше всего желал бы считать вас своим другом или другом тех, к кому я расположен.
Снова он кладет руку мне на плечо, а затем, вынув из пюпитра свою флейту и стопку книг и оставив ключ для своего преемника, покидает пансион, унося под мышкой свое имущество. Вслед за этим мистер Крикл с помощью Тангея произносит речь, в которой благодарит Стирфорта за защиту (может быть, слишком горячую) независимости и репутации Сэлем-Хауса и в заключение пожимает ему руку, а мы трижды кричим «ура», — я не совсем понимаю почему, но полагаю, что в честь Стирфорта, — и я тоже кричу восторженно, хотя на сердце у меня тяжело. Потом мистер Крикл расправляется тростью с Томми Трэдлсом, когда обнаруживается, что тот не кричал «ура», а плакал по поводу ухода мистера Мелла. Наконец мистер Крикл возвращается к своему дивану или в постель, во всяком случае туда, откуда пришел.
Теперь мы предоставлены самим себе и смущенно посматриваем друг на друга. Я так огорчен и так укоряю себя за участие в происшедшем, что от слез меня удерживают только опасения, как бы Стирфорт, часто поглядывающий на меня, не почел недружелюбием или, вернее, непочтительностью — принимая во внимание разницу в возрасте и мое отношение к нему — проявление чувств, которые меня мучают. Он был очень рассержен на Трэдлса и выразил удовольствие, что того наказали.
Бедняга Трэдлс, чья голова уже поднялась с пюпитра, а сам он, как всегда, принялся утешаться вереницей скелетов, — бедняга Трэдлс заявил, что это ровно ничего не значит. С мистером Меллом поступили плохо.
— Кто же с ним плохо поступил, отвечай, девчонка? — спросил Стирфорт.
— Кто? Ты, вот кто! — был ответ.
— Что же я сделал?
— Что ты сделал? Оскорбил его и лишил службы! — немедленно ответил Трэдлс.
— Оскорбил? — презрительно повторил Стирфорт. — Ручаюсь, он недолго будет об этом помнить. У него не такое чувствительное сердце, как у вас, мисс Трэдлс. А что до службы — ах, какая у него была превосходная служба! — неужто ты думаешь, что я не напишу домой и не позабочусь о том, чтобы ему послали денег? Эх ты, девчонка!
Намерение Стирфорта мы сочли весьма благородным; его мать была богатая вдова и, по слухам, исполняла почти все, о чем бы он ни просил. Мы очень радовались поражению Трэдлса и до небес превозносили Стирфорта, в особенности когда он удостоил нас заявления, что сделал это только ради нас и ради нашего блага и этим бескорыстным деянием оказывает нам великую милость.
Но когда в тот вечер, как обычно, я начал в темноте свое повествование, то, сознаюсь, мне не раз слышались унылые звуки флейты мистера Мелла; когда же Стирфорт, наконец, устал, а я улегся в постель, мне чудилось, флейта звучит где-то так скорбно, что я почувствовал себя совсем несчастным.
Однако я скоро забыл о мистере Мелле, созерцая Стирфорта, который легко и охотно, без единой книжки (мне казалось, он знает все наизусть), готовил с нами некоторые уроки, пока не нашли нового учителя.
Новый учитель пришел из грамматической школы[15] и, прежде чем приступить к исполнению своих обязанностей, обедал один раз у мистера Крикла, чтобы познакомиться со Стирфортом. Стирфорт отозвался о нем очень одобрительно и назвал его «хватом». Я не знал точно, какие ученые заслуги обозначает это слово, но проникся к нему большим уважением и не сомневался в его великой учености, хотя он никогда не уделял моей ничтожной особе столько внимания, сколько уделял мистер Мелл.
15
Грамматическая школа — средняя школа, где основное внимание уделяется преподаванию древних языков.