Но этого мало: Арминий был крупным политическим деятелем и выдающимся полководцем. Решив положить конец господству римлян на правом берегу Рейна, он без колебаний воспользовался и всеми необходимыми для этого средствами. Надо было привлечь на свою сторону по крайней мере большую часть военной знати херусков, которая находилась уже под весьма сильным влиянием римлян, и втянуть в заговор хаттов и хавков и особенно бруктеров и сигамбров, находившихся под непосредственным римским игом. На все это требовалось время, хотя почва и была подготовлена вымогательствами Вара; и на это время нужно было усыпить бдительность Вара. Для этой цели воспользовались его страстью к судопроизводству и форменным образом дурачили его.
«Германцы», — рассказывает Веллей, — «при всей своей дикости — настоящие продувные бестии и словно созданы для лжи; кто сам не испытал этого, едва ли поверит; они разыгрывали перед ним бесконечные выдуманные тяжбы: то подавали жалобы друг на друга без всякого основания, то благодарили его за то, что он все рассудил с римской справедливостью, что их дикость уже начинает уменьшаться под влиянием новых, ранее им неизвестных дисциплины и порядка, и то, что раньше обычно решалось оружием, теперь разбирается согласно праву и справедливости. Таким образом, они до того вскружили ему голову, что он стал совершенно беззаботным и ему начинало казаться, что он городской претор, который творит суд на форуме, а не командующий римскими войсками в центре Германии»[307].
Так прошло лето девятого года. Чтобы еще более обеспечить успех, германцы вводили Вара в заблуждение всевозможными беспорядками, которые вели к дроблению его войска; это было нетрудно сделать, учитывая характер этого человека и данные обстоятельства.
«Вар», — говорит Дион, — «держал свою военную силу не в должном порядке, не в одном месте, как следует делать во вражеской стране, а предоставлял отряды солдат тем германцам, которые нуждались в их помощи и просили его об этом то для охраны какого-нибудь укрепленного пункта, то для поимки разбойников, то для сопровождения транспортов с хлебом»[308].
Между тем, главные заговорщики, Арминий и Сегимер, постоянно были около него и часто сидели за его столом. По словам Диона, Вара уже тогда предостерегали, но его доверие не знало границ. Наконец, осенью, когда все уже было подготовлено к восстанию и Вара вместе с его главными силами заманили в землю херусков до самого Везера, мнимое восстание, будто бы вспыхнувшее в некотором отдалении, подало сигнал к действительному восстанию. Еще тогда, когда Вар получил это известие и отдал приказ к выступлению, его предостерегал другой предводитель херусков, Сегест, бывший, по-видимому, в родовой вражде с семьей Арминия. Вар не хотел ему верить. Тогда Сегест предложил ему перед выступлением заковать в цепи его самого, Арминия и других вождей херусков; исход дела должен был показать, кто прав. Но доверие Вара не было поколеблено даже тогда, когда заговорщики остались после его ухода под предлогом собрать союзников и вместе с ними поспешить к нему.
Это и произошло в действительности, только не так, как того ожидал Вар. Войско херусков было уже в сборе. Они первым делом разбили стоявшие у них римские отряды, о присылке которых они раньше сами просили, и затем ударили во фланг выступившему Вару. Вар продвигался по скверным лесным дорогам; здесь в земле херусков еще не было мощеных римских военных дорог. Застигнутый врасплох, он понял, наконец, свое положение, проникся мужеством и с этого момента вел себя как римский полководец; но было уже поздно. Он приказал войску построиться в колонны, привести в порядок большой обоз, состоявший из женщин, детей, повозок и вьючных животных, и охранять его, насколько это было возможно на узких дорогах и в густых лесах, и направился к своей операционной базе, каковой мы должны считать Алезию. Грунт размяк от проливного дождя, затруднявшего движение, то и дело расстраивал непомерно большой обоз. С большими потерями Вару удалось достигнуть покрытой густым лесом горы со свободной площадкой хоть для какого-нибудь лагеря, который был разбит и укреплен еще в относительном порядке и в соответствии с уставом; войско Германика, спустя 6 лет посетившее это место, еще отчетливо видело здесь «укрепление трех легионов»[309]. С решимостью, соответствовавшей его положению, Вар приказал сжечь все повозки и поклажу, в которых не было крайней необходимости. На следующий день он проходил через открытую равнину, но опять понес столь значительные потери, что войска еще больше были расстроены, и вечером уже невозможно было как следует укрепить лагерь; Германик нашел лишь наполовину развалившийся вал и неглубокий ров. На третий день путь опять лежал по лесистым горам, и здесь Вар и большинство его военачальников потеряли мужество. Вар покончил с собой, легионы были уничтожены почти целиком. Только конница спаслась под предводительством Вала Нумония; спаслись также, по-видимому в Алезию, и отдельные беглецы из пехоты. Алезия продержалась по крайней мере еще некоторое время, так как германцы не были знакомы с регулярным ведением осады; позднее гарнизон — весь или его часть — пробил себе дорогу. Напуганный Аспрен ограничился, по-видимому, кратковременным походом, чтобы встретить гарнизон. Бруктеры, сигамбры и все мелкие племена восстали, римское господство было снова отброшено за Рейн.
307
Здесь и выше Энгельс цитирует книгу Гая Веллея Патеркула «Римская история», кн. II, гл. 118.