Посмотрите на нашу кадетскую печать: с какой удивительной наглостью использует она свою, заработанную милюковской услужливостью и защищаемую Столыпиным, монополию. «В исходе с. – петербургских выборов, – пишет «Речь»{40} в передовице от 1 августа, – никто не сомневается… Если кандидатура Кутлера, одного из наиболее авторитетных депутатов II Думы, фиксируется, то избирательная победа будет еще более импозантной». Ну, еще бы! Что может быть «импозантнее» победы над «левыми», которых «отстранил» черносотенный государственный переворот? Что может быть импозантнее победы над социализмом, проповедующим свои старые идеалы в нелегальной печати и в нелегальных рабочих организациях, победы со стороны «демократов», свободно умещающих свой демократизм в рамки столыпинской конституции? Что может быть «авторитетнее» в глазах мещанина, в глазах обывателя, в глазах запуганного российского человека, чем бывший министр г. Кутлер? Для партии «народной свободы» авторитетность депутата в Думе измеряется его авторитетом в глазах Романова, Столыпина и Ко.
«Надо полагать, – величественно продолжает «Речь», – что на этот раз не будет допущено и бесцельного дробления голосов между прогрессивными кандидатами. В таком именно смысле высказался один из представителей «левого блока» В. В. Водовозов».
Как солнце в малой капле вод, отражает эта маленькая тирада всю природу наших кадетов. Дробить голоса «бесцельно» (кадеты уже не говорят: опасно перед лицом черносотенцев, ибо глупую либеральную побасенку о черносотенной опасности слишком наглядно опровергли революционные социал-демократы и опровергли события), – почему же «бесцельно», господа? Потому, что не пройдет, это – первый и последний довод кадетов. Да ведь это – довод октябристский, любезнейшие воители с октябризмом; это – довод подчинения закону 3-го июня, того самого любовного подчинения и радостного повиновения, в котором вы упрекаете октябристов! В том-то и суть вашей природы, что перед выборами, перед избирателем, перед толпой вы изобличаете октябристов в неумении вести принципиальную линию, в оппортунизме фраз о «бесцельности», а на выборах, перед начальством, перед царем и Столыпиным вы ведете ту же самую октябристскую политику. «Бесцельно» голосовать против бюджета – будем голосовать за бюджет. «Бесцельно» отстаивать идеалы революции и свободы – будем поносить их, создадим «Вехи», будем обливать помоями революцию, наймем побольше ренегатов – Изгоевых, Галичей, Струве и т. д. для демонстрации нашего отречения от революции. «Бесцельно» бороться против поддержки самодержавия иностранным капиталом – будем помогать самодержавию заключать займы, отправим Милюкова в качестве выездного на запятках колымаги Николая Кровавого.
Но если фраза о «бесцельности» идейной борьбы на выборах искренне передает «идейную» природу кадетов, то следующая фраза – образец прямого избирательного мошенничества. Пользуясь монополией «оппозиции его величества»{41}, «Речь» оболгала, во-первых, социал-демократов, которые никогда и нигде не высказывались против дробления голосов (и которые – это очень важно – повели за собой трудовиков при знаменитом левом блоке{42}, повели твердой решимостью выставить социал-демократического кандидата во что бы то ни стало), а во-вторых, и трудовика Водовозова.
40
41
Выражение «оппозиция его величества» принадлежит лидеру партии кадетов – П. Н. Милюкову. В речи на завтраке у лорд-мэра Лондона, 19 июня (2 июля) 1909 года, Милюков заявил: «… пока в России существует законодательная палата, контролирующая бюджет, русская оппозиция останется оппозицией его величества, а не его величеству» («Речь» № 167, 21 июня (4 июля) 1909 года).
42
Трудовики выдвигали требования отмены всех сословных и национальных ограничений, демократизации земского и городского самоуправления, осуществления всеобщего избирательного права для выборов в Государственную думу. Аграрная программа трудовиков исходила из народнических принципов «уравнительности» землепользования: образование общенародного фонда из казенных, удельных, кабинетских, монастырских земель, а также частновладельческих, если размер владения превышал установленную трудовую норму; за отчуждаемые частновладельческие земли предусматривалось вознаграждение. Ленин в 1906 году отмечал, что типичный трудовик – крестьянин, которому «не чужды стремления к сделке с монархией, к успокоению на
В Государственной думе трудовики колебались между кадетами и революционными социал-демократами. Эти колебания обусловливались самой классовой природой мелких хозяев – крестьян. Ввиду того, что трудовики в какой-то мере представляли крестьянские массы, большевики в Думе проводили тактику соглашений с трудовиками по отдельным вопросам для общей борьбы с царским самодержавием и кадетами. В 1917 году Трудовая группа слилась с партией «народных социалистов», активно поддерживала буржуазное Временное правительство. После Октябрьской социалистической революции трудовики выступали на стороне буржуазной контрреволюции.
Говоря о