1. краски и их использование также найдут место во всех мастерских, где описанный метод служит чисто практическим целям, и
2. живопись — это искусство, которое уже несколько десятилетий идет впереди во всех художественных движениях и оплодотворяет другие искусства, в особенности архитектуру.
«и». Кое-что о синтетическом искусстве{50}
Не является чистой случайностью то, что столетия довольно сильно отличаются друг от друга.
Когда XX век обнаружил себя и был поставлен вопрос, где, собственно, можно зафиксировать его начало, когда XIX-му веку оставались лишь последние годы. Чуткое ухо начинало слышать «подземный» гул.
Приближалось время «ниспровержений».
Но поверхность оставалась спокойной, неподвижной, оцепенелой.
Почти весь XIX век был занят размеренной работой по «упорядочению».
Упорядочение происходило на базе разделения, выявления особенного. В это время специализация становится причиной и следствием. Специализация ведет к порядку, порядок — к специализации.
С первых шагов прогресса национально-экономических систем специализация становится идеалом рабочего порядка и нормального производства: минимальное напряжение и максимальный результат. Каждый работник — физического или умственного труда — доводит до крайности свою специализацию и становится тем, кого называют сегодня «специалистом».
Наука могла бы предложить более сложную схему. Но принцип остается неизменным — астроном имеет малое отношение к санскриту, как и музыкант к пластике. На этой основе была построена высшая школа в разных областях знаний, поставлявшая весьма образованных специалистов и совершенно необразованных людей. И поставляет сегодня.
Несмотря на то что «подземный» гул в начале XX века буравил застывшую поверхность, разрушал ее во многих местах и реализовался в многочисленных «катастрофах», которые еще и сегодня угрожают различным областям «жизни», сотрясают их или уничтожают, описанный выше «порядок» остается в полной силе.
Специализация требует выбора, разделения, обособления. И сегодняшний человек пребывает под знаком или—или.
Эти два слова дают исчерпывающую характеристику XIX века, а мы в наше время восприняли их как принцип. Примеры тому во всех областях дает нам каждый день — и в искусстве, и в политике, и в религии, и в науке.
С первого взгляда в противоположность «порядку» предшествующего столетия наше время можно характеризовать одним словом — хаос.
Самые крупные противоречия, противоположные утверждения, отрицание общего ради частного, отвержение привычного и попытка вновь воздвигнуть разрушенное, противоборство различных целей — все образует атмосферу, которая ведет современного человека к отчаянию, к неведомому до сих пор смятению.
Современный человек то и дело оказывается перед мгновенным выбором: он должен непременно одно явление утвердить, а другое отвергнуть — или—или, отчего оба явления будут рассматриваться как чисто внешние и исключительно внешние. В этом трагедия времени. Новые явления рассматриваются на старой основе, и с ними обращаются старым способом[69].
Так же, как в свое время чуткое ухо в покое порядка могло услышать раскаты грома, так может острый глаз в хаосе различить другой порядок. Этот порядок покидает прежнюю основу «или—или» и постепенно обретает новую — «и». XX век оказывается под знаком «и».
Это «и», однако, — лишь следствие. А причина — в медленном, почти незаметном, осторожно надвигающемся расставании с прежней основой внешнего (форма) и достижении новой основы внутреннего (содержание).
Я не могу здесь представить доказательства моего утверждения, так как это вывело бы меня за предел короткой статьи. Я верю, однако, что внимательное наблюдение за человеческой деятельностью в разных областях, терпеливый анализ различных столкновений и преодолений может с лихвой восполнить недостающие доказательства.
Внутренняя необходимость должна искать множество обходных путей, чтобы достичь цели. Например, в живописи внутренняя значимость «материала» лишь после долголетней теоретической работы стала «техническим» вопросом.
Точнейшее познание внешнего в материале не в состоянии вопросы искусства вывести за пределы «технического» и в конце концов продолжает служить разобщению, что делает недостижимым сближение.
Или: познание внешнего в лучшем случае может стать дверью, если это познание прокладывает мост к внутреннему[70].
Из этой отправной точки обходной дороги открывается революционный путь как эволюционный процесс. Спокойные течения и толчки образуют в исторической перспективе прямую нить. Иногда она невидима, иногда оказывается прерванной.
69
Простейший пример — противопоставление абстрактного искусства и «Новой вещественности»{164}. Отчаявшийся художественный критик должен повернуться лицом лишь к одной из них, взяв ее под защиту. И не удивительно, если он однажды в припадке отчаяния, которое он, разумеется, хотел бы скрыть, воскликнет: «Лишь небо знает, кто в конце концов победитель!» Это положение изменится лишь в том случае, если вопрос формы будет рассматриваться как вопрос содержания. (
70
Опыт в этом направлении я проделал в своей книге «Точка и линия на плоскости»: анализ внешнего должен явиться проводником во внутреннее. (