Более того, моя идея также состояла в том, чтобы живописцы, музыканты, поэты, танцоры и другие работали бы бок о бок, и, держа это в уме, я хотел просить художников в их отдельных «ящиках» работать вместе над проектируемой книгой.
Марк отнесся с энтузиазмом к этому плану, и мы решили начать немедленно. Это была изумительная, быстрая работа, и в течение нескольких месяцев «Синий всадник» (альманах) был готов к публикации. Он появился в 1912[-м]. Впервые в Германии мы показали в книге по искусству «дикое» искусство, баварское и русское «народное» искусство («живопись под стеклом» ex-voto[81], лубки и др.), «детское» и «дилетантское» искусство. Мы поместили факсимильно воспроизведенную партитуру «Herzgewächse»{76} Арнольда Шёнберга, музыку его учеников Альбана Берга и Антона фон Веберна, вперемежку живопись старую и новую, т. д.
Статьи писали живописцы, музыканты. Делакруа и Гете{77} предвосхищали наши идеи своими высказываниями. Сто сорок одна репродукция «иллюстрировала» эти идеи.
Большой успех книги, особенно среди молодежи, свидетельствовал о том, что она появилась в нужный момент.
Вдохновленные, мы строили планы следующей книги, в которой бы объединили силы обеспокоенных художников и интеллектуалов. Открыть корень общности искусства и науки стало нашей мечтой и требовало немедленной реализации.
Однако война положила конец нашим мечтаниям.
За несколько месяцев до начала войны Марк получил шанс реализовать одно из своих наибольших желаний, а именно: приобрести небольшое имение в деревне. Он обзавелся очень симпатичным домиком в глубине леса, с маленьким садиком, с травянистой лужайкой, по которой прогуливались его косули. Сюда я пришел сказать ему «до свидания» в ожидании завершения войны — люди думали, что она продлится не более нескольких месяцев. Но Марк ответил мне «adieu»{78}.
«Что значит для тебя „Adieu?“» — «Но мы же не увидимся вновь, я знаю».
Франц Марк был убит под Верденом 21 февраля 1916 года.
Все искусства развиваются из одного, и единственного, корня.
Следовательно, все искусства идентичны.
Однако таинственно и драгоценно то, что «плоды», получающиеся из одного ростка, различны.
Разнообразие проявляет себя средствами каждого отдельного искусства — через средства выражения.
Это вполне просто при первом приближении. Музыка выражает себя через звук, живопись — через цвет, и т. д. Все знают это.
Но разница гораздо глубже. Музыка, например, располагает свои средства (звуки) во времени, тогда как живопись организует свои средства (краски) на плоскости. Время и плоскость должны быть «измерены» с точностью, и звук и цвет должны быть «ограничены» с точностью — эти «ограничения» являются основой «равновесия» и, следовательно, композиции.
Загадочные, но точные законы композиции, одинаковые во всех искусствах, уничтожают различия.
Я хотел бы попутно придать особое значение тому факту, что «органическое различие» между временем и плоскостью в целом преувеличено. Композитор ведет своего слушателя за руку по своему музыкальному произведению, ведет его шаг за шагом и однажды оставляет его только тогда, когда «пьеса» заканчивается. Определенность превосходна. В живописи не такая точность. Тем не менее!.. Художник не лишен этой «направляющей» силы — он может, если захочет, заставить зрителя войти здесь, проследовать в его живописное произведение и «выйти» оттуда. Это крайне сложные отношения, еще не очень хорошо известные и, в основном, едва ли решаемые.
Я хочу лишь сказать, что взаимоотношения между музыкой и живописью очевидны. Но это проявляется еще более глубоко. Вы, конечно, знаете об «ассоциациях», вызываемых средствами различных искусств? Некоторые ученые (преимущественно физики), некоторые артисты (преимущественно музыканты) определенно отмечали, что временами музыкальный звук провоцирует ассоциации с определенным цветом. (Смотри, к примеру, соотношения, разработанные Скрябиным.) Другими словами, вы «слышите» цвет и вы «видите» звук.
Прошло уже 30 лет с тех пор, как я опубликовал небольшую книгу, которая также касалась этой проблемы. ЖЕЛТЫЙ, к примеру, специально предназначен для «возрастания» все выше и выше и для достижения высот, невыносимых для глаз и души: звук трубы играет громче и громче, достигая «пронзительности и резкости», вредных для ушей и для души. СИНИЙ, с его общей противоположной силой «погружения» в бездонные глубины, проявляется в звуке флейты (если синий светлый); он же для виолончели есть «погружение далее вглубь»; так же для контрабаса с его глубоким и чудесным звуком; и, наконец, в глубине органа вы «увидите» синеву глубины. ЗЕЛЕНЫЙ, хорошо сбалансированный, соответствует протяжному среднему регистру скрипки. Мастерски примененный КРАСНЫЙ (вермильон) может дать впечатление громкого удара по барабану. И т. д. (О духовном в искусстве, Мюнхен, 1912. Английское и американское издания «The Art of Spiritual Harmony».)