Я задал вопрос этому секретарю — его звали м-р Джонс, вот я у него и спрашиваю: «Что думает президент о разоружении, м-р Джонс?»
«Случилось так, — говорит он, — что я могу ответить словами самого президента. Я был при его беседе с государственным секретарем», — говорит он. Послушайте, ну разве это не здорово: я будто сам присутствовал на совещании президента с государственным секретарем! Так вот — «Я был при его беседе с секретарем, — сказал мне м-р Джонс, — и вот его точные слова: «Фрэнк, большие корабли стоят уйму денег, и, по-моему, мы сберегли бы круглую сумму, если б смогли добиться от других наций сокращения флота».
«Я так рад это слышать, м-р Джонс! — говорю. — Это подтверждает мое собственное мнение о разоружении. А еще хотелось бы узнать, — говорю, — каков президент в личной жизни? Что он ест на завтрак?»
М-р Джонс объяснил, что президент ест то же самое, что и мы все, — поджаренные хлебцы с кофе, яйца и овсяную кашу. Я был горд и очень счастлив услышать это: значит, слава не испортила Кэла, и он такой же простой и честный парень, каким был в колледже.
«Что думает президент о положении в Китае?» — спросился м-ра Джонса.
«Могу сказать вам, не выдавая ничьих тайн, что, не в пример некоторым сенаторам, президент находит положение в Китае серьезным и даже почти критическим, и — но это строго между нами, — сказал мне м-р Джонс, — он твердо уверен: права и интересы великих держав должны быть гарантированы, но надо терпеливо и по справедливости рассмотреть и права самих китайцев».
«Мне, сэр, было очень интересно это услышать, — сказал я ему. — Тут не может быть двух мнений. Я сам так считаю».
Знаете, мне представился, можно сказать, редкий случай узнать из верного источника о положении дел в Китае и влиянии там большевиков. Я слушал одного миссионера, он только вернулся из района беспорядков в Китае и выступал в среду на вечернем ужине в нашей церкви — Зенитской церкви пилигримов-конгрегационалистов; пастором у нас д-р Дж. Проспер Эдварде, его проповеди очень знамениты, вы, наверно, слышали их по радио, передают через воскресенье в 11.15 утра. Он редкостный оратор и человек ученый, но большой либерал. И он всегда говорит, что готов по-братски сотрудничать с любым христианским течением, несмотря на различия в доктринах, если только оно признает основополагающие и неоспоримые элементы христианства: непорочное зачатие и загробную жизнь.
Скажу вам, кстати, что я думаю о религии.
Сам я конгрегационалист, и вовсе не потому, что таким родился, — это мне как-то старался доказать один из этих продувных атеистов, — а потому, что я глубоко почитаю великих вождей нашей церкви — Джонатана Эдвардса и Роджера Болдуина — хотя, кажется, он был баптистом, этот парень с Род-Айленда?
Да все равно, то же самое ведь и сегодня: такие люди, как Ньюэл Дуайт Хиллис и С. Паркс Кэдмен, оба они сделали в войну для победы мировой демократии не меньше любого солдата, разоблачая тайное стремление Германии к мировому господству, — а как д-р Кэдмен ведет свою колонку в газетах: он знает все на свете и может ответить на любой вопрос — неизлечимая ли у вас болезнь или кто написал пьесы Шекспира — да, сэр, это действительно выдающийся лидер, типичный для Америки.
Но в то же время я считаю, что и другие секты — методисты, и баптисты, и пресвитерианцы, и кэмпбеллиты — все они работают ради одной цели: сделать Америку величественнее и чище.
Похоже, наше поколение еще не в силах устоять перед дьяволом. Признаюсь, сам я курю и могу иной раз выпить, но всегда в меру; кого я презираю, так это тех, кто на ногах не держится, — люблю прокатиться в воскресенье, могу чертыхнуться да и стройной ножкой все еще не прочь полюбоваться. Но я твердо верю — может, вам это, джентльмены, и не приходило в голову, — если мы поддержим все церкви и дадим ход проповедникам, появится поколение, которому даже не захочется всего этого, и тогда Америка станет во главе мира, как нация, какую еще свет не видел, да, сэр, и я рад объединиться с методистами или -
Не то, чтоб я был такого уж высокого мнения о Христианской науке, Адвентистах Седьмого Дня и всех прочих. Слишком далеко они заходят, а я не сторонник крайностей; что же до католиков — надеюсь, среди вас, джентльмены, католиков нет, и это останется между нами, но мне всегда казалось, католики слишком терпимы к пьянству и табаку, можно сказать, они совсем не типичны для Америки.
А что касается религии вообще, говорят, в наши дни много развелось нахальных умников, которые сомневаются в истине христианства. Возможно, я и не теолог, но хотелось бы мне встретиться с одним из этих молодцов: уж я бы показал ему, где раки зимуют!