Трубецкой
Страшно!
Голицын
Не верится!
Мстиславский
Не верилось и мне,
Пока не топнул он на нас ногою
И не велел мне Думу собирать.
Шуйский
Когда его такая воля — что ж?
Щербатый
Да, если так, бояре, — мы не властны
Ему перечить!
Шереметев
Подлинно не властны!
Татищев (старик)
Тому о Пасхе будет двадцать лет,
Великий государь задумал то же;
Хотел, как ныне, бросить свой престол
И в Слободу отъехал от Москвы.
Народ мутиться начал; мы ж решили
Всем ехать за царем, просить его.
Поехали. Царь принял нас сурово;
Сначала слушать не хотел; потом
Моленьям внял, вернулся на Москву
И снова принял государство.
Сицкий
Да!
И учинил опричнину! Мы помним!
Татищев
Ужасное, не приведи Бог, время!
Но без царя еще бы хуже было:
Народ бы нас каменьями побил,
Вся Русь бы замутилась, и татары,
И ляхи нас, и немцы б одолели —
Согласья вовсе не было меж нас!
Сицкий
Завидное теперь меж нас согласье!
Шуйский
(к Татищеву)
К чему ж ты речь, боярин, вел?
Татищев
К тому,
Что, может быть, и ныне, как в ту пору,
Царь-государь смягчится.
Мстиславский
Нет, боярин,
Теперь другое время — царь не тот.
Он опустился плотию и духом;
Не мненье на бояр, как было прежде,—
Раскаянье его с престола гонит!
Бельский
Не ест, не пьет, давно не знает сна;
О тех переговорах, что так тайно
Он с английскою королевой вел,
Уж речи нет. Посол ее теперь
Напрасно просит у него приема.
Захарьин
Да, непохож он на себя теперь!
До этого греха недели за три
Он к Курбскому, к изменнику, писал,
Корил его жестоко и ответа
Ждал из Литвы, а сам дрожал от гнева;
Теперь же позабыл он и о Курбском,
И кроток стал, и милостив в речах.
Шуйский
Не нам царю указывать. От Бога
Его и гнев и милость. Что ж, бояре?
Приступим к избиранию!
Все
Приступим!
Молчание.
Мстиславский
Кого ж, бояре?
Нагой
Да кого ж другого,
Коль миновать мы Федора должны,
Кого ж еще, как не царева ж сына,
Димитрия Иваныча?
Мстиславский
Младенца?
Нагой
А мать на что? Царица-то на что?
Когда же с вас сестры-царицы мало —
Правителя придать ей!
Салтыков
Не тебя ли?
Нагой
Меня ли, брата ль, все равно — мы оба
Димитрию дядья!
Салтыков
Да нам не дядьки!
Татищев
Избави Бог! Мы помним малолетство
Царя Ивана! От дядьев царевых
Избави Бог!
Шуйский
Не приведи Господь!
Захарьин
Не приведи! Нам нужен властный царь,
А не опека над царем!
Мстиславский
Вестимо!
И сам Иван Васильич указал,
Чтоб из себя мы выбор учинили.
Шереметев
Кого ж тогда?
Щербатый
Да уж кого ни взять,
Он должен быть породы знаменитой,
Чтоб все склонились перед ним.
Сицкий
Нет, князь!
Пусть тот царит, кто доблестней нас всех!
Его искать недалеко — Никита
Романович Захарьин перед вами!
Говор.
У царского кровавого престола
Он тридцать лет стоит, и чист и бел.
Он смелым словом тысячи безвинных
Спасал не раз, когда уже над ними
Подъятые сверкали топоры.
Себя ж он не берег. Всегда он смерти
Глядел в глаза — и смерть, нам всем на диво,
Его главы почтенной не коснулась —
И стелется пред нами жизнь его
Без пятнышка, как снежная равнина!
Голоса
Захарьина! Захарьина! Никиту
Романыча! Захарьина на царство!
Трубецкой
(к Сицкому)
Кто против этого! Боярин чист!
Корить его не станем. По заслугам
И честь ему мы воздаем, но он
Не княжеского рода — быть под ним
Невместно нам, потомкам Гедимина!
Шуйский
Нам и подавно, Рюрика потомкам!
Голицын
Нет, он не князь — нам быть под ним негоже!
Салтыков
Не князь он, правда, — но с царем в свойстве!
Нагой
Не он один! С царем в свойстве и мы!
Салтыков
Ты брат седьмой жены, Захарьин — первой!