Проходя мимо церкви, Андрей с большим удовлетворением отметил, что с нее снят крест – символ рабства и невежества – и заменен красным флагом, гордо развевающимся под звездным небом.
На воротах церкви аршинными – красными по зеленому фону – буквами значилось:
Крестьянский университет.
– Здорово! – ахнул умиленный Андрей, и ему захотелось снять шапку перед новой крестьянской «церковью».
Еще одно нововведение: на перекрестках улиц сверкали электрические лампочки, а перед Советом горел целый фонарь на высоком столбе.
– Чорт возьми! Пожалуй, и в самом деле я на Земле № 2… Электрифицируемая, значит!..
В Совете нашел дежурного, заспанного парня лет двадцати, и попросил его дать лошадей до Ленинграда.
– Ваша трудовая карточка, товарищ? – спросил тот.
Андрей смутился:
– У меня есть удостоверение личности, комсомольский билет и… больше ничего…
– Как же это так? – задумался парень. – А где же трудкарточка.
– У меня ее нет… – и подумал: «вот попал в переплет!..»
– Ну, давайте, что у вас есть…
Парень посмотрел удостоверение и билет, сделал большие глаза и подозрительно спросил:
– Вы не из Америки? Ваши документы просрочены ровно на пять лет…
Андрей едва удержался от изумления крика.
«Придется, должно быть, под конвоем вступить в город!» – печально подумал он и сказал:
– Вот по этому-то поводу мне и нужно экстренно быть в Ленинградском Комсомоле…
Парень покачал головой.
– А вы откуда же прибыли?
– Не хочу вас обманывать, товарищ, – чистосердечно признался Андрей, – я не могу вам сейчас сказать, откуда я… (он чуть было не проговорился «прилетел») прибыл… Вы узнаете это сегодня, если поинтересуетесь, в Комсомоле.
– Вот штука! – сокрушался парень. – Ну, ин, ладно, будут вам зараз лошади… Только вы дадите слово, что вы не из Америки?
Андрею сильно захотелось расспросить о положении Советских республик, но он удержался, не желая еще более смущать простодушного администратора.
Слово он дал и через пять минут, получив лошадей, ехал по дороге в город.
Возница оказался весьма разговорчивым. Спросив пассажира, откуда он следует, и получив вынужденный этим ложный ответ: «из соседней деревни», он хитро подмигнул и без всякой связи перешел к «политическому» разговору, как он сам его назвал.
– А Америке-то скоро, должно, капут?
– Капут!.. – немедленно согласился Андрей и тут же совсем невинно спросил:
– А что?
– Да как же! Будто не знаешь?.. Передрались ведь там все между собой… Н-но, чалый!..
Пока Андрей доехал до Красноармейской улицы, где находилась его квартира на Земле № 1, по дороге отмечая колоссальное возрождение города, он сумел путем ловко поставленных вопросов ознакомиться с общим положением на Земле № 2.
Все государства в течение пяти лет были советизированы, кроме одной Америки, где скопилась вся мерзость капиталистической своры, согнанная сюда со всех концов земного шара. Но она уже обнаруживала явную тенденцию к разложению, благодаря хроническому несогласию между собой и нарастающему раздражению рабочих. Советские республики оставили Америку в покое до поры до времени и только зорко охраняли свои границы от могущей быть интервенции с ее стороны.
Рассветало. Был уже восьмой час утра.
Вот и дом, в котором жил Андрей и где остались его вещи, когда он уходил и отпуск.
Никак не мог отделаться Андрей от чувства, что он после долгой отлучки возвращается на старую квартиру.
Распрощался с возницей и бегом, как бывало раньше, влетел по лестнице на третий этаж. Та же дощечка на дверях квартиры, та же (его) фамилия, только под ней значилась новая должность.
– Чорт возьми! Я получил большое повышение! – рассмеялся, но в душе было не до смеха.
– Может быть, и в самом деле последовать наказу мудрого веза? – родилась боязливая мысль.
– Эх, была не была! – он решительно нажал кнопку звонка.
До самой последней секунды теплилась искорка надежды, что он просто возвратился к себе из отпуска.
Раздались шаги. Открыла дверь незнакомая старушка.
– Дома? – назвал Андрей свою фамилию. Было немного не по себе, будто он творил жуткое озорство.
– Андрей Петрович, вас здесь спрашивают! – обернулась женщина назад к двери комнаты, из которой пробивался свет.
– Кто там? Пускай зайдет!.. – услышал Андрей свой собственный голос.
Секунда колебания: итти или удрать?
Все-таки вошел в коридор и постучал в дверь комнаты, в которой он провел без малого семь лет.