Если какая-то мать имеет дочь блудницу, то она не поносит и не уничижает ее перед другими, но делает все возможное для того, чтобы восстановить ее имя. Она продаст все до последнего, она возьмет дочь и уедет в другой город, постарается выдать ее замуж и таким образом исправить ее прежнюю жизнь. Точно таким же образом действует и Церковь. Добрый Бог с любовью терпит нас и никого не выставляет на посмешище, хотя Ему, Сердцеведцу, известно наше окаянство. И святые никогда не оскорбляли грешного человека перед [всем] миром, но с любовью, духовной тонкостью и таинственным образом помогали исправлению зла. А мы сами, будучи грешниками, поступаем наоборот - как лицемеры. Мы должны быть внимательны, чтобы не становиться легкими жертвами недоразумений и не считать злом того, что делают другие.
– Геронда, вы коснулись обнародования нравственных прегрешений. А нужно ли оповещать других о грехах или нездоровых состояниях иного характера?
– Смотри: с некоторыми своими знакомыми я так поступаю. Например, я вижу, как кто-то бесчинствует и соблазняет других. Я советую ему исправиться: один раз, пять, десять, двадцать, тридцать, но он не исправляется. Однако после многократных напоминаний он не имеет права продолжать бесчинствовать, потому что увлекаются и другие и подражают ему. Видишь ли, люди способны легко подражать злому, но не доброму. И поэтому наступает время, когда я вынужден сказать об этом другим, видящим это бесчинство, чтобы предохранить их.
Иными словами, когда я говорю: "То, что делает такой-то, мне не нравится", я говорю это не ради осуждения, потому что я уже пятьсот раз ему самому об этом сказал, но потому, что другие, видящие его слабость, попадают под воздействие, подражают ему и вдобавок говорят: "Раз Старец Паисий ничего ему не говорит, значит, в его поведении нет ничего страшного". И если я не выскажу своего помысла, что мне это не нравится, то создастся впечатление, что я это благословляю, что мне тоже это нравится. И таким образом разрушается целое, потому что кто-то может решить, что тактика бесчинствующего правильна, и начать применять ее сам. А что из этого выйдет? И думают, между прочим, что я ему не говорил, потому что не знают, как он меня измучил за все это время. А еще и диавол тут как тут и говорит: "Ничего страшного, что ты это делаешь. Видишь, и другой делает то же самое, и Старец Паисий ему ничего не говорит". Поэтому, когда я вижу, что кто-то продолжает жить по своему типикону [58], бесчинствовать, тогда как я советовал ему исправиться, то в разговоре с тем, кто знает этого человека, говорю: "То, что делает такой-то, мне не нравится", чтобы уберечь его от повреждения. Это не осуждение, не надо путать разные вещи.
А потом приходят некоторые и начинают упрекать: "Ты зачем об этом рассказал другому? Это ведь был секрет". - "Какой еще, - говорю, - секрет? Я тебе тысячу раз говорил, а ты не исправился. Ты не имеешь права портить других, полагающих, что я согласен с тем, что ты творишь!". Еще не хватало мне молчать, а он будет портить других! Особенно когда приходит ребенок из знакомой мне семьи, и я вижу, что своим поведением он разрушает семью, я говорю ему: "Слушай, если ты не исправишься, то я скажу об этом твоей матери. Никто тебе не давал права приходить ко мне, все это рассказывать, а потом продолжать дуть в свою дуду. Я скажу твоей матери для того, чтобы сберечь вашу семью". Если у него есть покаяние, тогда дело другое. Но если он продолжает свою тактику, то я должен сказать об этом его матери, потому что несу за это ответственность.
Глава четвертая. О том, что действовать подобает с благоразумием и любовью
Работа над самими собой
– Если ты хочешь помочь Церкви, то старайся лучше исправить себя самого, а не других. Если ты исправишь самого себя, то сразу же исправится частичка Церкви. И понятно, что если бы так поступали все, то Церковь была бы приведена в полный порядок. Но люди сегодня занимаются всем, чем угодно, кроме самих себя, потому что заниматься другими легко, а для того, чтобы заниматься самим собой, нужен труд.
Если мы займемся самоисправлением и, полагаясь преимущественно на божественную помощь, обратимся более ко внутренней деятельности, чем ко внешней, то мы поможем другим больше и результативнее. Кроме того, мы сумеем стяжать и внутреннюю тишину, которая будет тихо помогать тем душам, с которыми мы встретимся, потому что внутреннее духовное состояние выдает душевную добродетель и изменяет души других. Когда кто-то отдается внешней деятельности, не достигнув еще очищенного внутреннего духовного состояния, то он может вести какую-то духовную борьбу, но иметь при этом и расстройство, терзание, ему будет не хватать доверия Богу, и он часто будет терять мир. Если он не делает добрым самого себя, то не может сказать и того, что его интерес об общем благе является чистым. Освободившись от своего ветхого человека и от всего мирского, он будет иметь уже божественную Благодать. Так что и у него самого на душе будет покой, и он будет в состоянии помочь человеку любого склада. Но если он не имеет Благодати Божией, то не может ни совладать с самим собой, ни помочь другим так, чтобы результат был угоден Богу. Сначала сам он должен погрузиться в Благодать, и лишь потом его силы, уже освященные, могут быть использованы для спасения других.