— Признаюсь, все, что вы говорите, поражает меня, — сказал дон Мигель. — Я никогда не мог понять этого высшего инстинкта, который помогает вам с легкостью ориентироваться в прерии, хотя вы много раз доказывали его так ясно, что я приходил в восторг. Но на этот раз вы превзошли самого себя.
— Вы говорите мне комплименты, которых я, право, не заслужил, — отвечал Валентин, — все это дается путем размышления, а главным образом благодаря опыту. Итак, вам, как и мне, ясно, что Красный Кедр был здесь?
— Да.
— Прекрасно. Так как он был здесь, то должен был уйти отсюда, — продолжал охотник смеясь, — потому что иначе мы бы его уже захватили.
— Верно.
— Хорошо. Теперь подумайте, куда он мог уйти?
— Вот этого-то я и не понимаю.
— Потому что вы слепы, или, вернее, не хотите постараться.
— О, что касается старания, то, клянусь…
— Извините. Я ошибся. Вы не можете понять потому, что не умеете отдавать себе отчет в том, что видите.
— Как, не умею отдавать отчет в том, что вижу? — воскликнул дон Мигель, задетый за живое.
— Конечно, — спокойно продолжал Валентин, — и вы сейчас согласитесь со мной. Красный Кедр был здесь и исчез. Но он не мог ни улететь, ни провалиться — значит, он шел таким путем, каким может идти человек. Прежде всего, вот куча листьев на скале, это первое указание.
— Указание?
— Это очень просто. Теперь не такое время года, когда осыпаются листья, значит, они не сами упали.
— Почему же?
— Потому что если бы они сами упали, то были бы желтыми и сухими, а они, между тем, зелены, смяты, а некоторые даже порваны. Это доказывает, что их кто-то сорвал с дерева.
— Правда, — пробормотал пораженный дон Мигель.
— Теперь поищем неизвестную силу, сорвавшую их с дерева.
С этими словами Валентин, наклонившись к земле, принялся кружить около того места, где виднелась черта.
Товарищи пошли за ним, так же внимательно осматривая почву.
Вдруг Валентин нагнулся и, подняв с земли кусок древесной коры шириной с половину ладони, показал его дону Мигелю.
— Теперь мне все ясно, — сказал он. — Видите этот кусок коры? Заметьте, как он сплющен — точно его сильно сдавили веревкой, не правда ли?
— Да.
— Вы все еще не понимаете?
— Честное слово, не более, чем раньше.
Валентин пожал плечами.
— Слушайте же внимательно, — сказал он. — Красный Кедр, во-первых, пришел сюда. Своим лассо он зацепил за конец большой ветви, которую вы видите над моей головой, и при содействии своих спутников пригнул ее к земле. Царапина на граните явственно показывает, сколько они должны были употребить для этого усилий. Затем товарищи Красного Кедра один за другим взобрались по этой ветви на дерево. Вслед за ними, вместе с ветвью, поднялся и Красный Кедр, и таким образом все они очутились на высоте шестидесяти или восьмидесяти футов от земли. Все это придумано очень остроумно, сознайтесь. Но, к несчастью, сапоги скваттера оставили на скале след в виде тонкой черты, с дерева упало несколько листьев, а распутывая лассо, бандит оторвал от дерева кусок коры. Так как он очень торопился, то и не стал спускаться с дерева для того, чтобы уничтожить все эти улики. Я их обнаружил и теперь так же ясно представляю все, что здесь произошло, как если бы я сам присутствовал при этом.
Реакцией на эти слова было уже не удивление, а крик восторженного изумления, которым товарищи Валентина приветствовали его. Они были просто поражены.
— Это замечательно! — воскликнул дон Мигель. — Итак, вы думаете, что Красный Кедр ушел отсюда, взобравшись на это дерево?
— Я готов держать пари, что это так. Наконец, вы и сами в этом убедитесь, так как мы пойдем той же дорогой.
— Гм! Этак мы уйдем недалеко.
— Вы ошибаетесь. В девственных лесах вроде того, который расстилается перед нами, путь по деревьям едва ли не самый удобный, если не единственно возможный. Пойдемте, однако, поскорее — мы напали теперь на след бандита и, чтобы не потерять его, поскорее перекусим и отправимся в погоню.
Охотники весело уселись вокруг костра и стали поглощать окорок гризли.
Чтобы убедить товарищей в справедливости своих заключений, Валентин употребил для восхождения на дерево способ Красного Кедра.