К чему нем – станьте все на этом! –
Своих детей сдавать в полки?
Пусть бьются сами с целым светом
Большевики!»
Деревня Прову – что ж! уступит?
А так! Кулак ведь с головой:
Он бедняков продаст и купит.
Чай, не впервой!
4
Шум пошел средь мужиков,
Воют живоглоты.
В строй сдавать своих сынков
Нет у них охоты.
«Ни охоты, ни нужды».
«Мы не красной масти,
Никакой у нас вражды
Нету к прежней власти».
«Мы вернувшихся господ
Встретим хлебом-солью:
Укротите лишь народ
И расправьтесь с голью».
«Дайте нам передохнуть
От советской пытки,
Все добро свое вернуть
И покрыть убытки».
«Ах, верните нам скорей
Старые порядки.
Мы зажжем у алтарей
Вечные лампадки!»
«Братцы, ставьте приговор!»
«Леший с ним, с декретом!»
«Кем объявлен нам набор:
Нашим комитетом!»
Стали дальше толковать,
Разыгрались страсти:
«Надо, братцы, бунтовать
Против новой власти!»
На деревне бьют в набат,
Хоть огня не видно.
Кулачье и поп Ипат
Выпивши солидно.
К Комитету бедноты
Злая мчит орава:
«Голь проклятая!» – «Скоты!»
«Будет вам расправа!»
Пров Кузьмич летит орлом.
Батя скачет рядом.
«Жарьте, братцы, напролом
Сразу всем отрядом!»
«Бей колом!» – «Бей колом!»
«Ах вы, супостаты!»
«Брать детей у нас силом
В красные солдаты?!»
«Бей! Бей! Не робей!»
«А, поймалась шайка!»
«У, растак вас!..» – «Бей их! Бей!»
«Пров Кузьмич, поддай-ка».
«Раз!.. Раз!.. Вытек глаз?
Счет за все делишки!
Будешь знать, как брать у нас
Хлебные излишки».
«Вот!.. Вот!.. Дуй в живот!»
«Поп, давай винтовку!
Дулом в рот! Дулом в рот!»
«Трах!.. Склонил головку?!»
«Ай да поп, – ревет толпа, –
Добивай прикладом!»
С озверелого попа
Пот катится градом.
Пров, взобравшись на конек,
Рвет флажок кумачный:
«Экий, братцы, нам денек
Выдался удачный!»
5
Пров по горнице похаживает,
Пров бородушку поглаживает,
Он гостей обходит с женкою,
Угощает самогонкою,
Стол под ежей чуть не ломится,
Поп в Филиппов пост скоромится,
Выпивает да покрякивает,
Своим мыслям сам поддакивает.
А у бати мысли черные,
Мысли черные, упорные,
Забрало попа сумление:
«Учинилось преступление,
Будут страшные последствия,
Комиссар примчит для следствия,
Комиссар, а с ним солдатушки.
Уведут меня от матушки,
Разлучат навек с супругою…»
Стал тут поп реветь белугою,
Отпевать себя заранее:
«Над-гроб-ное рыдание…
Творяще песнь аллилуя, аллилуя, а-ллилу-я!
Ма-атущка моя, Перпетуя!
На кого ж я тебя покидаю?
Пла-а-чу и рыда-ю!
Красноармейцев ожида-а-ю!
И вижу во гробех лежащую
Всю компанию настоя-а-щую.
О-о, чудесе!
Пропали мы, братие, все!
Предадимся тлению
По большевицкому повелению!
Сопряжемся довременной смерти!..
Это вы меня подкузьмили, черти!
Вы, халдеи окаянные!»
Зашумели гости пьяные,
Заварилось препирательство,
Препирательство-ругательство,
Пир сменился перепалкою,
Перепалка – общей свалкою.
Поп домой примчал озлобленный,
Страстотерпцу уподобленный,
Всем, что было, ошарашенный,
Синяками разукрашенный:
«Ой ты, матушка-голубушка,
Где твоя да лисья шубушка?
Одевайся да укладывайся.
Почему, сама догадывайся.
Удерем скорей отсюдова.
Доберемся в ночь до Чудова,
А оттуда до Кручинного,
До отца до благочинного.
Этим делом он заведует, –
Он запрячет нас как следует!»