Однако такого успеха, которого достигли социалисты 20 февраля, не ожидали даже наиболее оптимистически настроенные среди них самих. Двадцать одно место уже завоевано, то есть в двадцати избирательных округах социалисты оказались сильнее всех других партий вместе взятых. Предстоит пятьдесят восемь перебаллотировок, это означает, что в 58 округах социалисты являются или самой сильной партией, или второй по силе среди партий, выдвинувших своих кандидатов, и новые выборы должны окончательно решить спор между двумя кандидатами, получившими наибольшее число голосов, но не собравшими абсолютного большинства. Что касается общего числа поданных за социалистов голосов, то мы можем дать лишь приблизительный подсчет. В 1871 г. социалисты собрали не больше 102000 голосов; в 1877 — 493000; в 1884 — 550000; в 1887 — 763000; в 1890 г. они могут получить не менее 1250000 голосов, а возможно, и значительно больше. Сила партии возросла в течение трех лет по меньшей мере на 60–70 процентов.
В 1887 г. было лишь три партии с числом избирателей свыше одного миллиона: национал-либералы — 1678000, центр, или католическая партия, — 1516000 и консерваторы — 1147000[4]. На этот раз центр удержит свои позиции, консерваторы потеряли значительное, а национал-либералы — огромное количество избирателей. Таким образом, социалистов по числу избирателей все еще превосходит центр, но они, в свою очередь, или полностью сравняются с национал-либералами и консерваторами или даже превзойдут как тех, так и других.
Нынешние выборы производят настоящую революцию в положении партий Германии. Они действительно открывают новую эпоху в ее истории. Они знаменуют собой начало конца бисмарковского периода. Обстановка в настоящее время такова.
Своими указами о рабочем законодательстве и международной конференции по вопросам труда молодой Вильгельм освободился от опеки своего ментора — Бисмарка[5]. Последний счел благоразумным предоставить своему молодому повелителю достаточную свободу действий и спокойно выждать, пока Вильгельм II со своим любимым коньком — разыгрыванием из себя друга рабочих — не попадет впросак; тогда для Бисмарка наступит благоприятный момент вмешаться в качестве deus ex machina [буквально: «бога из машины» (в античном театре актеры, изображавшие богов, появлялись на сцене с помощью особых механизмов); в переносном смысле — неожиданно появляющееся лицо, которое спасает положение. Ред.]. На этот раз Бисмарк не проявлял большого беспокойства по поводу того, как прошли выборы. Непослушный рейхстаг, который придется распустить, как только молодой император обнаружит свою ошибку, был бы даже выгоден Бисмарку, а значительный успех социалистов может помочь ему подготовить подходящий лозунг и преподнести его стране, когда наступит момент роспуска рейхстага. И коварный канцлер действительно получил теперь рейхстаг, с которым никто не сможет справиться. Вильгельм II очень скоро убедится в невозможности в его положении и при нынешнем настроении в кругах земельной аристократии и буржуазии осуществить даже ничтожную долю тех намерений, о которых говорится в его указах; в то же время выборы уже убедили его в том, что рабочий класс Германии примет все то, что он может ему предложить, лишь как частичную уплату долга, но ни на йоту не уступит в своих принципах и требованиях и не ослабит своей оппозиции правительству, которое может существовать только за счет порабощения трудящегося большинства народа.
Таким образом, вскоре возникнет конфликт между императором и рейхстагом; всю вину за происшедшее соперничающие партии свалят на социалистов, новый избирательный лозунг появится в готовом виде, и тогда Бисмарк, прочитав соответствующую нотацию своему господину и повелителю, вмешается и распустит рейхстаг.
Но Бисмарк затем увидит, что положение изменилось. Социалистические рабочие стали сильнее и решительнее, чем когда-либо прежде. На аристократию Бисмарк никогда не мог полагаться; она всегда считала его человеком, изменившим истинному консерватизму, и готова выбросить его за борт, как только император пожелал бы от него отделаться. Главной опорой Бисмарка была буржуазия, но она ему больше не доверяет. Небольшая семейная ссора между Бисмарком и императором стала достоянием гласности. Она показала, что Бисмарк уже не всемогущ и что император не застрахован от опасных причуд. Кому же из них окажет доверие немецкий буржуазный филистер? Разумный человек становится бессильным, а обладающий силой оказывается неразумным. И в самом деле, вера в прочность установленного в 1871 г. порядка вещей, вера, которая со стороны немецкой буржуазии была непоколебимой, пока царствовал старый Вильгельм, у кормила правления находился Бисмарк, а во главе армии стоял Мольтке, — эта вера исчезла и исчезла навсегда. Рост налогового бремени, удорожание жизни, вызванное нелепыми пошлинами на все предметы импорта, как на продукты питания, так и на промышленные изделия, невыносимо обременительная воинская повинность, неизменный, постоянно возрождающийся страх перед войной, причем войной общеевропейского масштаба, когда под ружье было бы поставлено 4–5 миллионов немцев, — все это оказывало свое воздействие, все больше отдаляя от правительства крестьян, мелких торговцев, рабочих — фактически всю нацию, за исключением лишь той ее небольшой части, которая получает прибыли от созданных государством монополий. Все это терпели как нечто неизбежное, пока старый Вильгельм, Мольтке и Бисмарк составляли правительственный триумвират, казавшийся непобедимым. Но теперь старый Вильгельм умер, Мольтке на пенсии, а Бисмарку приходится иметь дело с молодым императором, у которого он же сам развил безграничное тщеславие и который поэтому считает себя вторым Фридрихом Великим, а на самом деле является всего лишь самодовольным фатом, жаждущим сбросить иго своего канцлера, и к тому же игрушкой в руках придворных интриганов. При таком положении дел народ больше не будет безропотно терпеть этот непомерный гнет. Прежняя вера в прочность положения исчезла. Сопротивление, которое раньше казалось безнадежным, теперь становится необходимостью. Так что, если этот рейхстаг кажется непослушным, то следующий, пожалуй, намного превзойдет его в этом отношении.
4
5
Энгельс имеет в виду два указа Вильгельма II, изданные им 4 февраля 1890 г. накануне выборов в германский рейхстаг и предназначенные служить предвыборной правительственной программой.
В первом указе на имя рейхсканцлера император предписывал ему обратиться к правительствам ряда европейских стран с предложением о созыве международной конференции с целью обсуждения вопроса о создании единого рабочего законодательства. Такая конференция действительно состоялась в марте 1890 г. в Берлине. В ней, кроме Германии, приняли участие представители правительств Англии, Франции, Австро-Венгрии, Италии и других стран. Конференция приняла ряд постановлений: о запрещении труда детей моложе 12 лет, о сокращении рабочего дня для подростков и женщин и другие. Однако эти решения не имели обязательной силы для участников конференции.
Во втором указе на имя министров общественных работ и торговли и промышленности император выражал желание подвергнуть пересмотру действующее рабочее законодательство якобы с целью улучшения положения рабочих, занятых на государственных и частных предприятиях.
Опубликование этих указов свидетельствовало о крахе бисмарковских методов борьбы против рабочего движения с помощью преимущественно карательных мер и отражало попытку правящих классов Германии остановить его рост посредством усиленной социальной демагогии и более гибкого проведения традиционной политики «кнута и пряника».