Количество Красной Тесьмы, официально используемое для защиты такого обязательного обложения (во все смыслах этого слова), как налог на окна;[118] армия Краснотесемщиков и объем их работы в течение последних шести-семи лет настолько ярко свидетельствуют о чудовищном количестве Тесьмы, используемой для запутывания публики, что мы позволим себе, воспользовавшись подходящим случаем, размотать несколько тысяч ярдов, чтобы продемонстрировать образцы этого товара.
Налог на окна так справедлив и правилен, что с дома, имеющего двадцать окон, взимается по шесть шиллингов, два пенса и один фартинг с окна; с домов, имеющих в девять раз больше окон — то есть сто восемьдесят, взимается с каждого окна на восемь пенсов меньше. Прекрасной особенностью этого налога (очень удобной для богатых домов, расположенных в сельской местности) является то, что, постепенно повышаясь в пределах от восьми до семидесяти девяти окон, его сумма вновь начинает снижаться; так что дом с пятьюстами окнами облагается налогом, на фартинг превышающим налог на дом с девятью окнами. Эго обстоятельство в течение стольких лет выдавалось Краснотесемщиками за предел совершенства человеческого разума, что мы лишь мимоходом останавливаемся на нем и вынуждены обратиться к другому причудливому ответвлению той же темы.
Свет и воздух — первейшее условие нашего существования. Из всех доказанных физикой фактов нет более бесспорного: для нервной системы необходимо обилие солнечного света. Салат и некоторые другие овощи можно выращивать в темноте, без особого ущерба, если не считать изменения естественной окраски. Но для нервной деятельности животных нужен свет. Чем выше ступень развития животного организма, тем более насущной становится для него потребность в свободном поглощении ярких солнечных лучей. Все человеческие существа, выросшие в темноте, хиреют и вырождаются. Среди заболеваний, о которых определенно известно, что они возникают и прогрессируют в результате недостатка света и всех сопутствующих этому условий, первое место принадлежит ужасным болезням — золотухе и чахотке.
В данное время, когда усилия ревнителей гигиены и Управления здравоохранения воспитали общественное мнение в духе этих истин, нам, пожалуй, даже неудобно повторять факты, которые так же бесспорны, как то, что дерево растет или волны плещутся. Но в течение последних нескольких лет основным недостатком практической философии было ее слишком большое отстранение от повседневных дел и жизненных забот. Поэтому знакомство даже с такими истинами не было в это время исчерпывающим и касалось лишь узкого круга людей. Красная Тесьма — тот великий институт, который ставит себя куда выше Природы, — категорически отказалась принять их, задушила их, прикрепив к ним ярлык: «подлежит налогообложению», и с превеликим негодованием сунула их на полку.
Этому настолько трудно поверить, что наши читатели, естественно, спросят: когда, где, каким образом? А вот каким образом. Весной 1844 года на почетном месте канцлера Казначейства на Даунинг-стрит в Лондоне восседало воплощение Красной Тесьмы. К этому воплощению Красной Тесьмы во плоти человека прибыла депутация от Общества плотников — мастеров, и другая — от Общества усовершенствования метрополии, в которую входило несколько специалистов по натурфилософии. Эта последняя депутация взяла на себя смелость изложить вышеупомянутый факт, связанный со светом, как некое микроскопическое проявление Вечной Мудрости, утвердившейся до того, как появилась Тесьма. И поскольку налог на окна исключал свет из обихода бедняков в больших городах, где они ютились в страшной тесноте в переполненных старых домах, ибо он склонял хозяев этих домов избавляться от необходимости платить налог, закрывая ставнями окна, чем они и прославились; и поскольку все комнаты оказались лишенными света и воздуха, а бедняки набивались по нескольку человек в постель; и поскольку вследствие этого огромное и совершенно противоестественное количество их страдало золотухой, туберкулезом и постоянно скатывалось к пауперизму, — то депутаты просили достопочтенного Краснотесемщика, члена парламента, по крайней мере изменить налог с тем, чтобы уменьшить это бесчеловечное и пагубное зло. На что достопочтенный Краснотесемщик, член парламента, ответствовал, что налоги, по его мнению, не имеют ничего общего с золотухой: «ибо, — сказал он, — налог на окна не затрагивает деревенских жителей, а мне самому приходилось видеть много случаев золотухи в семьях крестьян-земледельцев моего района». Надо сказать, что заявление это было апогеем Красной Тесьмософии. Ибо, не говоря уже о том, что хорошо известно каждому, кому довелось путешествовать по Англии, — ведь дома деревенских тружеников, вообще говоря, являются совершенным образцом санитарного благоустройства и, в частности, отличаются колоссальными размерами окон (обычно венецианского или флорентийского типа, отнюдь не ниже шести футов, причем стекла, как правило, зеркальные, и окна свободно открываются), — следует еще особо отметить, что в таких домах места хоть отбавляй и особенно много его в спальне. Кроме того, ничто не может быть более чуждо обычаю деревенского жителя, чем сдавать в наем спальню одинокому человеку в целях уменьшения налога, а самому с семьей ютиться в маленькой комнате, в которой из-за дороговизны топлива он затыкает щели и не допускает притока свежего воздуха. Так как обо всем упомянутом выше ни один английский деревенский хозяин, живой или мертвый, никогда не слышал, то ясно, — так же ясно, как то, что жилище деревенского труженика всегда полно света и воздуха, — что отсутствие света и воздуха ничего общего с золотухой не имеет. Таким образом, достопочтенный Краснотесемщик, член парламента, солгал (вежливо) депутатам и, доказав правоту своих слов доводами, идущими вразрез с законами природы, привел в большой восторг всех курьеров.
118
Налог на окна — взимался с владельцев домов за каждое окно сверх восьми. Отменен в 1851 г.