В ходе переговоров англичане и французы искусственно нагромождают всяческие трудности, чем создают видимость серьёзных разногласий между Англией и Францией, с одной стороны, и СССР — с другой; ссылки англо-французской дипломатии на то, что прибалтийские государства якобы не желают гарантий, явно несостоятельны: они продиктованы только намерением затруднить и сорвать переговоры. Неизвестно, спрашивали ли Литву и Голландию, хотят ли они для себя гарантий со стороны Англии и Польши; сами они этих гарантий не просили; однако это не помешало Англии и Польше заключить договоры о двусторонней взаимопомощи.
Англия и Франция требуют от СССР гарантий не только для Польши, Румынии и ещё четырёх других государств, но также для Голландии и Швейцарии, с которыми СССР даже не имеет дипломатических отношений.
«Всё это говорит о том, — заключал автор статьи, — что англичане и французы хотят не такого договора с СССР, который основан на принципе равенства и взаимности, хотя ежедневно приносят клятвы, что они тоже за «равенство», а такого договора, в котором СССР выступал бы в роли батрака, несущего на своих плечах всю тяжесть обязательств. Но ни одна уважающая себя страна на такой договор не пойдёт, если не хочет быть игрушкой в руках людей, любящих загребать жар чужими руками. Тем более не может пойти на такой договор СССР, сила, мощь и достоинство которого известны всему миру».
Дальнейшие события доказали полную обоснованность выводов статьи т. Жданова. Московские переговоры с англичанами и французами затягивались бесконечно. Лишь 25 июля английское и французское правительства приняли предложение правительства СССР о посылке в Москву военных миссий. Однако миссии не торопились выехать по назначению. Они отбыли лишь спустя 11 дней. Притом они не пожелали воспользоваться воздушным сообщением; члены их отплыли на товаро-пассажирском пароходе, скорость которого не превышала 13 узлов в час.
На путь до Москвы миссиям понадобилось целых 6 дней. К тому же оказалось, что они состоят из второстепенных представителей англо-французского военного командования. Этого мало. Руководители миссий вынуждены были сознаться, что они не снабжены полномочиями для заключения каких бы то ни было договоров и подписания соглашений практического характера. Естественно, что при таких условиях и военные переговоры между сторонами оказались столь же бесплодными, как и политические.
В интервью с сотрудником «Известий» об англо-франко-советских переговорах т. Ворошилов объяснил, почему были прерваны военные переговоры с Англией и Францией.
«Вопрос: Чем закончились переговоры с военными миссиями Англии и Франции?
Ответ: Ввиду вскрывшихся серьёзных разногласий переговоры прерваны. Военные миссии выехали из Москвы обратно.
Вопрос: Можно ли знать, в чём заключаются эти разногласия?
Ответ: Советская военная миссия считала, что СССР, не имеющий общей границы с агрессором, может оказать помощь Франции, Англии, Польше лишь при условии пропуска его войск через польскую территорию, ибо не существует других путей для того, чтобы советским войскам войти в соприкосновение с войсками агрессора. Подобно тому как английские и американские войска в прошлой мировой войне не могли бы принять участия в военном сотрудничестве с вооружёнными силами Франции, если бы не имели возможности оперировать на территории Франции, так и советские вооружённые силы не могли бы принять участия в военном сотрудничестве с вооружейными силами Франции и Англии, если они не будут пропущены на территорию Польши.
Несмотря на всю очевидность правильности такой позиции, французская и английская военные миссии не согласились с такой позицией советской миссии, а польское правительство открыто заявило, что оно не нуждается и не примет военной помощи от СССР. Эго обстоятельство сделало невозможным военное сотрудничество СССР и этих стран. В этом основа разногласий. На этом и прервались переговоры».
Неудача англо-франко-советских переговоров. Четыре дня спустя после приведённого заявления т. Ворошилова, 31 августа 1939 г., т. Молотов выступил на внеочередной четвёртой сессии Верховного Совета СССР с объяснением причин, обрёкших на неудачу англо-франко-советские переговоры. Глава советского правительства вновь подчеркнул, что уже первые предложения английского и французского правительств оказались неприемлемыми для СССР, ибо ими игнорировался принцип взаимности и равных обязательств. Тем не менее советское правительство не сочло возможным отказаться от переговоров.
«Мы считались с тем, — заявил т. Молотов, — что правительствам Англии и Франции трудно было круто поворачивать курс своей политики от недружелюбного отношения к Советскому Союзу, как это было ещё совсем недавно, к серьёзным переговорам с СССР на условиях равных обязательств. Однако последующие переговоры не оправдали себя.
Англо-франко-советские переговоры продолжались в течение четырёх месяцев. Они помогли выяснить ряд вопросов. Они, вместе с тем, показали представителям Англии и Франции, что в международных делах с Советским Союзом нужно серьёзно считаться. Но эти переговоры натолкнулись на непреодолимые препятствия. Дело, разумеется, не в отдельных «формулировках» и не в тех или иных пунктах проекта договора (пакта). Нет, дело заключалось в более существенных вещах…»
«В немногих словах, — продолжал т. Молотов, — дело заключается в следующем. С одной стороны, английское и французское правительства боятся агрессии и ввиду этого хотели бы иметь пакт взаимопомощи с Советским Союзом, поскольку это усиливает их самих, поскольку это усиливает Англию и Францию. Но, с другой стороны, английское и французское правительства имеют опасения, что заключение серьёзного пакта взаимопомощи с СССР может усилить нашу страну, может усилить Советский Союз, что, оказывается, не отвечает их позиции. Приходится признать, что эти опасения у них взяли верх над другими соображениями. Только в этой связи и можно понять позицию Польши, действующей по указаниям Англии и Франции».
Советское правительство имело веские основания усомниться в серьёзности намерения англичан и французов договориться с СССР о взаимной помощи против агрессора. В то время, когда томительно тянулись англо-франко-советские переговоры о заключении договора о взаимопомо-щи, не прекращались оживлённые дипломатические сношения англичан и с гитлеровской Германией. В своей книге «Провал одной миссии» английский посол в Берлине Гендерсон подтверждает, что он развивал в эти дни усиленную дипломатическую активность.
Сам министр иностранных дел Англии Галифакс открыто выступал с примирительными речами, обращенными к Германии. 30 июня 1939 г. в речи на банкете в Королевском институте международных отношений Галифакс выражал готовность договориться с Германией по всем проблемам, «внушающим миру тревогу». «В такой атмосфере, — говорил министр, — мы могли бы обсудить колониальную проблему, вопрос о сырье, о барьере в торговле, о «жизненном пространстве» и все другие вопросы, затрагивающие европейцев».
23 июля 1939 г. в английскую прессу проникли сведения о переговорах, якобы ведущихся менаду германским уполномоченным Вольтатом и представителем английского правительства Хадсоном. Этого мало. Небезызвестный английский журналист Бартлет выступил в газете «News Chronicle» с сообщением, будто бы правительства Франции и Англии собираются не позже сентября обратиться к немцам с некоторыми серьёзными предложениями, в частности о гарантированном займе в сумме 100 миллионов фунтов стерлингов и совместной эксплоатации африканских колоний. Создавалось впечатление, что дипломатия Чемберлена — Даладье ведёт двойную игру. Это, естественно, вынуждало советское правительство принять свои меры предосторожности.
31 мая 1939 г., выступая на третьей сессии Верховного Совета СССР, т. Молотов напомнил слова товарища Сталина о необходимости бдительности и осторожности, дабы не дать «втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками».
Советско-германское торговое соглашение (19 августа 1939 г.). Отметив, что советское правительство отнюдь не считает необходимым отказаться от деловых связей с такими странами, как Германия и Италия, т. Молотов сообщил, что ещё в начале прошлого, 1938, года германское правительство предложило советскому правительству вступить в переговоры о торговом соглашении. Немцы имели в виду предоставить Советскому Союзу новый кредит в 200 миллионов марок. Однако стороны не договорились о конкретных условиях соглашения. Переговоры были прерваны. В конце 1938 г. германское правительство вернулось к своим предложениям. Возобновились переговоры в Москве. Со стороны немцев они были поручены германскому послу Шуленбургу. И на этот раз их пришлось прервать ввиду разногласий.