— С ней может случиться невесть что и в том случае, если она останется здесь, — возразил я.
— Ну как вы не можете понять! — с отчаянием воскликнула она. — В этой семье известны случаи сумасшествия, поэтому мистер Хейзелтон так беспокоится.
— Возможны также варианты раздела наследства, — возразил я. — Хотелось бы сказать несколько слов мистеру Хейзелтону. Славный человек, наверно. Не успела Марта нанять меня, как он поспешил прислать своего поверенного с известием, что Марта полоумная. И вас он нанимает под тем же предлогом, но теперь это касается его младшей дочери. Вам не кажется, что ему самому место в психушке?
Напрасный труд. Сильвия даже не слушала меня.
— Я не могу позволить вам сделать это, Дэнни! — бросила она. — Вы не уедете вместе с Клемми.
— Хотите устроить драку? — спокойно спросил я. — Ну что ж, раз так, валяйте, ваш удар первый.
Она пристально посмотрела на меня, потом внезапно повернулась на каблуках и умчалась из комнаты. Я слышал, как она пробежала через холл, сильно хлопнула входной дверью и завопила: «Пит! Пит!»
Не торопясь, я покончил со вторым виски. К дьяволу Сильвию Вест, к дьяволу Пита, пусть приведет его, он для меня не проблема.
Через несколько секунд появилась Клемми Хейзелтон, держа в руке дорогой кожаный чемодан.
— Я готова, Дэнни, — заявила она. — А где Сильвия?
— Она отправилась искать моего дружка. Пошли!
Мы вышли из дома и сразу же наткнулись на Сильвию и Пита, ожидавших нас. Пит занял пост в нескольких шагах от машины, скрестив мускулистые руки на груди. Под ярким солнцем его можно было принять за героя старого фильма. Сильвия держалась в стороне и казалась напряженной и испуганной.
— Что происходит? — нервно прошептала Клемми.
— Ровно ничего, — уверил я ее. — Они против вашего отъезда, вот и все. Предоставьте мне действовать. Спокойно ждите меня в машине. Согласны?
— Согласна, Дэнни, — ответила она, быстро кивнув. — Иду!
Мы двинулись к машине, пока не поравнялись с Питом.
— Вам не уйти, дружок! — холодно бросил он. — Только не с мисс Хейзелтон.
— Пит! — возмутилась Клемми. — Вы ошиблись, я еду с мистером Бойдом по доброй воле и…
Но Пит не дал ей закончить.
— Сожалею, — сказал он, — но мисс Вест против, и я тоже. Вернитесь в дом, мисс, а я займусь этим типом.
— Посторонись, Пит, — вмешался я, — пока тебя не сожрали твои маленькие поросята.
— И не надейся, дружок! На этот раз я приготовился.
Он медленно пошел мне навстречу: одного взгляда было достаточно, чтобы увериться, что человек бесспорно произошел от обезьяны.
Я подумал о маленьких белых шрамах возле его бровей, когда увидел, как он сжимает кулаки и пританцовывает — прямо как в балете. Вне всякого сомнения, он — бывший боксер, но я готов был держать пари, что ему известны все грязные трюки, противоречащие правилам благородного маркиза Кинсберри, основателя бокса.
У меня был выбор: я мог заплясать на месте, доказывая, что я лучший боксер (в чем я не так уж уверен). Я мог бы подпустить его поближе и даже позволить нанести мне несколько ударов, а потом, улучив момент, показать такой прием, который ему надолго запомнится. Или я мог плюнуть на спорт и избежать ударов. Этот вариант я и выбрал.
Я вытащил из наплечной кобуры свой 38-й калибр, снял с предохранителя и направил в живот Питу.
— Потише, дружок, — сказал я. — Дырка в пузе — это неприятно!
Он на секунду замер, устремив глаза на револьвер, потом поднял их на меня. Не трудно было догадаться, как завертелись колесики у него в голове.
— Шутишь! — наконец выдавил он. — Ты не посмеешь им воспользоваться, дружок!
— Ты так считаешь? — ответил я. — Что же, я его зря таскаю? А ты подойди поближе, проверь.
— Ты никогда не посмеешь, — повторил он на этот раз не слишком уверенно.
— Лезьте в машину, Клемми, — распорядился я, не поворачиваясь.
Я сделал несколько шагов к Питу, стоявшему в оцепенении.
— Застрелишь — это будет убийство, — прохрипел он. — И при свидетелях. Сам себя закопаешь, считай!
— Да зачем мне тебя убивать, Пит, — доброжелательно сказал я. — Раздробить тебе колено или прострелить ладонь — вполне достаточно.
Пит из тех парней, которые не в состоянии удержать в голове две мысли сразу. То, что я ему сказал, его озадачило. Пока он размышлял, я сделал еще шаг, и мы очутились нос к носу.