Милославский. Ай спасибо! (Бунше.) Неувязка вышла с фамилией... Повесили меня... Выручай, а то засыпемся. (Тихо.) Что же ты молчишь, сволочь? (Вслух.) А, вспомнил! Ведь это не меня повесили! Этого повешенного-то как звали?
Дьяк. Ванька-разбойник.
Милославский. Ага. А я, наоборот, Жорж. И этому бандиту двоюродный брат. Но я от него отмежевался. И обратно — царский любимец и приближенный человек. Ты что на это скажешь?
Дьяк. Вот оно что! То-то я гляжу, похож, да не очень. А откуда же ты тут-то взялся?
Милославский. Э, дьяк Федя, до чего ты любопытный! Тебе бы в уголовном розыске служить! Приехал я внезапно, сюрпризом, как раз когда у вас эта мура с демонами началась... Ну я, конечно, в палату, к царю, где и охранял ихнюю особу.
Дьяк. Исполать тебе, князь!
Милославский. И все в порядочке!
За сценой шум.
Чего это они опять разорались? Сбегай, Федюша, узнай.
Дьяк выбегает.
Бунша. Боже мой, где я? Что я? Николай Иванович!!!
Милославский. Без истерики!
Дьяк возвращается.
Дьяк. Опричники царя спасенного видеть желают. Радуются.
Милославский. Э, нет. Это отпадает. Некогда. Некогда. Радоваться потом будем. (Бунше.) Услать их надо немедленно куда-нибудь. Молчит, проклятый! (Вслух.) А что, Фединька, войны никакой сейчас нету?
Дьяк. Как же это нету, кормилец? Крымский хан да шведы прямо заедают! Крымский хан на Изюмском шляхе безобразничает!..[201]
Милославский. Что ты говоришь? Как же это вы так допустили, а?
Дьяк бросается в ноги.
Встань, Федор, я тебя не виню. Ну вот чего... садись, пиши царский указ. Пиши. «Послать опричников выбить крымского хана с Изюмского шляха, к чертовой матери...»
Дьяк (пишет). «К чертовой матери...»
Милославский. Точку поставь.
Дьяк. Точка. (Бунше.) Подпиши, великий государь.
Бунша (шепотом). Я не имею права по должности управдома такие бумаги подписывать.
Милославский. Пиши. Ты что написал, голова дубовая? Управдом? И печать жакта приложил?.. Вот осел! Пиши: Иван Грозный. (Дьяку.) На.
Дьяк. Вот словечко-то не разберу...
Милославский. Какое словечко? Ну ге... ре... Грозный.
Дьяк. Грозный[202]?
Милославский. Что ты, Федька, цепляешься к каждому слову! Что, он не грозен, по-твоему? Не грозен? Да накричи ты, наконец, на него, великий государь, натопай ножками! Что же это он тебя не слушает?
Бунша. Да как вы смеете? Да вы!.. Да я вас!..
Дьяк (валясь в ноги). Узнал теперича! Узнал тебя, батюшка царь...
Милославский. Ну то-то. Да ты скажи им, чтобы они обратно не торопились. Какое бы им еще поручение дать? Поют потехи брани... Дела былых времен... И взятие Казани... Ты им скажи, чтобы они на обратном пути заодно Казань взяли... чтоб два раза не ездить...
Дьяк. Как же это, батюшка... чтоб тебя не прогневить... Ведь Казань-то наша... ведь мы ее давным-давно взяли...
Милославский. А... Это вы поспешили. Ну да раз взяли, так уж и быть. Не обратно же ее отдавать. Ну ступай, и чтобы их духу здесь не было через пять минут.
Дьяк выбегает.
Ну пошли дела кой-как. Что дальше будет, впрочем, неизвестно. Что же он не крутит свою машину назад?
Бунша. Я должен открыть вам ужасную тайну. Я с собой ключ в панике захватил. Вот он.
Милославский. Чтоб ты сдох, проклятый! Все из-за тебя, дурака! Что же мы теперь будем делать? Ну ладно, тише, дьяк идет.
Дьяк (входит). Поехали, великий государь.
Милославский. Не удивились? Ну и прекрасно. Дальше чего на очереди?
Дьяк. Посол шведский тут.
Милославский. Давай его сюда.
Дьяк впускает шведского посла. Тот, глянув на Буншу, вздрагивает, потом начинает делать поклоны.
Посол. Пресветлейший... вельможнейший... государ. (Кланяется.)
Бунша пожимает руку послу. Посол удивлен, делает поклон.
Дер гросер кениг дес шведишен кенигсрейхс зандте мих, зейнен трейен динер, цу инен, цар и фелики кнезе Иван Василович Усарусса, дамит ди фраге фон Кемска волост, ди ди румфоллвюрдиге шведише арме эроберн хат, фрейвиллиг ин орднунг бринген...[203]
201
202
203