А Сомс направился прямо к Майклу.
— Кто эта молодая женщина с рыжими волосами?
— Марджори Феррар.
— Она предательница. Выгоните ее!
Майкл опешил.
— Но мы ее очень хорошо знаем. Она — дочь лорда Чарлза Феррара и…
— Выгоните ее! — повторил Сомс.
— Откуда вы знаете, сэр, что она предательница?
— Я только что слышал, как она повторила то, что было в заметке, и прибавила еще кое-что похуже.
— Но она у нас в гостях.
— Недурна гостья! — сквозь зубы проворчал Сомс.
— Нельзя выгонять гостей. А кроме того, она внучка маркиза. Скандал будет грандиозный.
— Ну, так устройте скандал!
— Приглашать мы ее больше не будем, но, право же, это все, что можно сделать.
— Вот как? — сказал Сомс и, отойдя от зятя, направился к той, на которую только что донес. Майкл, взволнованный, последовал за ним. Ему еще не приходилось видеть тестя приготовившимся к прыжку. Подойдя, он услышал, как Сомс сказал негромко, но очень внятно:
— Сударыня, вы были так любезны, что назвали мою дочь выскочкой назвали в ее же доме.
Майкл видел, как молодая женщина оглянулась и с видом обиженным и наглым широко раскрыла свои холодные голубые глаза. Потом она засмеялась, а Сомс сказал:
— Вы предательница. Будьте добры удалиться.
Вокруг стояло человек шесть, и все они слышали! Проклятье! А он Майкл — хозяин дома! Выступив вперед, он взял под руку Сомса и спокойно сказал:
— Довольно, сэр! Ведь мы не на мирной конференции.
Все притихли; никто не шелохнулся. Только глуповатый джентльмен потирал свои белые руки.
Марджори Феррар сделала шаг по направлению к двери.
— Я не знаю, кто этот человек, — сказала она, — но он — лжец!
— Неправда!
Бросил это слово смуглый молодой человек. Он смотрел на Марджори Феррар; их взгляды встретились.
И вдруг Майкл увидел Флёр. Очень бледная, она стояла за его спиной. Конечно, слышала все! Она улыбнулась, подняла руку и сказала:
— Сейчас будет играть мадам Карелли.
Марджори Феррар направилась к двери; глуповатый джентльмен следовал за ней, все еще потирая руки, словно снимая с себя ответственность за инцидент. Сомс, как собака, для верности шел за ними; за Сомсом шагал Майкл. Донеслись слова: «Как забавно!» Послышался заглушенный смех. Парадная дверь захлопнулась. Инцидент был исчерпан.
Майкл вытер пот со лба. Он восхищался своим тестем и в то же время досадовал: «Заварил старик кашу!» Он вернулся в гостиную. Флёр стояла у клавикордов с таким видом, словно ничего не случилось. Но Майкл заметил, что ее пальцы вцепились в платье, и сердце у него заныло. Волнуясь, он ждал последней ноты.
Сомс поднялся наверх и там, в кабинете Майкла, перед «Белой обезьяной», проанализировал свой поступок. Он ни о чем не жалел. Рыжая кошка! «Прирожденная выскочка»! «Деньги?» — «Не так уж много». Ха! «Это ничтожество»! Так она — внучка маркиза? Ну что ж, он указал нахалке на дверь. Все, что было в нем сильного и смелого, все, что восставало против покровительства и привилегий, — дух, унаследованный от предков, все возмутилось в нем. Кто они — эти аристократы? Какое право имеют напускать на себя важность? Нахалы! Многие из них — потомки тех, кто поднялся на высоту только благодаря грабежам и маклерству! И кто-то осмелился назвать его дочь — его дочь — выскочкой! Да он пальцем не шевельнет, шагу лишнего не ступит, хоть бы ему предстояло встретиться с самим королем! Если Флёр нравится окружать себя этими людьми, то почему бы ей этого не делать? Неожиданно у него замерло сердце. А вдруг она скажет, что он погубил ее «салон»? Ну что ж! Ничего не поделаешь. Лучше было сразу покончить с этой мерзавкой и уяснить себе положение. «Я не буду ждать Флёр, — подумал он. — Буря в стакане воды!»
Когда он поднимался по лестнице в свою комнату, до него донеслись звуки клавикордов. Он подумал, не просыпается ли от этой музыки его внук. Вдруг послышалось ворчание, и Сомс подскочил. Ах, эта собака лежит у двери, ведущей в комнату ребёнка! Жаль, что Дэнди не было внизу, уж он бы прокусил чулки этой рыжей кошке! Сомс поднялся наверх и посмотрел на дверь комнаты Фрэнсиса Уилмота, находившейся как раз против его комнаты.
Очевидно, молодой американец тоже кое-что подслушал; но с ним говорить об этом нельзя — ронять свое достоинство! И, захлопнув свою дверь, чтобы звуки клавикордов не долетали до него. Сомс крепко закрыл глаза.
VII
ЗВУКИ В НОЧИ
Майкл никогда не видел Флёр плачущей, и сейчас, когда она лежала ничком на кровати и, уткнувшись в одеяло, старалась заглушить рыдания, он почувствовал чуть ли не панический страх. Когда он коснулся ее волос, она затихла.