На следующий день конгресс сформировал свой президиум. Кандидатом католиков на пост председателя был Герлах, но он не пожелал баллотироваться, и по третьему голосованию избран был 106 голосами барон Сюрле де Шокье из Льежа. Это был умеренный либерал, человек 63 лет, лишенный всякого честолюбия и вследствие своего мягкого характера как нельзя более способный поддержать принципы «союза», ноября временное правительство сложило с себя власть и тотчас же снова приняло ее по просьбе конгресса. Этот акт вежливости не понравился де Поттеру, который требовал, чтобы временному правительству была предоставлена законная верховная власть; он подал в отставку и удалился во Францию. Избавившись от этого беспокойного человека, конгресс принялся за работу. Он начал с того, что 18 ноября вотировал независимость Бельгии, «не нарушая, однако, отношений Люксембурга к Германскому союзу»: надо было пощадить щепетильность европейских держав. Затем был поставлен вопрос о форме правления. Конституционная комиссия, избранная в октябре, высказалась за монархию, на что де Поттер заметил: «Не стоило проливать кровь из-за таких пустяков». После бурных прений, в которых особенно выдвинулся Нотомб, конгресс большинством 174 голосов против 13 принял конституционную монархию, а двумя днями позднее навсегда лишил Нассауский дом бельгийского престола (22–24 ноября). После этого конгресс мог не спеша заняться выработкой отдельных параграфов конституции. Она была закопчена и обнародована 7 февраля. По этой хартии исполнительная власть принадлежит наследственному королю, личность которого неприкосновенна, и ответственным министрам, которых король назначает и увольняет. Королю предоставляется право распускать палаты под условием назначения новых выборов в сорокадневный срок. Законодательная власть принадлежит совместно королю, палате представителей, избираемых на четыре года непосредственно гражданами, платящими не менее 20 флоринов податей в год, и сенату, члены которого, в количестве вдвое меньшем, избираются на 8 лет из числа лиц не моложе 40 лет и платящих не менее 2000 флоринов прямых налогов. Судебная власть осуществляется назначаемыми пожизненно судьями, а в области уголовных и политических дел — судом присяжных. Вторая глава («Бельгийцы и их права») содержала множество весьма либеральных пунктов, устанавливавших свободу культов, обучения, печати, безусловное право образования союзов и представления петиций. Новый основной закон был утвержден единогласно. Для вступления его в действие требовалось лишь одобрение Европы.
Европа и бельгийская революция; лондонская конференция. События, совершающиеся в Бельгии, уже несколько месяцев привлекали внимание держав: эти державы создали Нидерландское королевство; положение великого герцогства Люксембургского между Вильгельмом I, бельгийцами и Германией было крайне щекотливо; наконец, Нассауский дом был в родстве с русским и прусским царствующими домами. Вмешательство Европы казалось неизбежным. С другой стороны, Франция, создавшая Июльскую монархию, не скрывала своих симпатий к бельгийской революции, и Англия не без удовольствия предвидела разложение Нидерландского королев-стьа, лишь бы это событие не принесло выгод Франции. Совсем иначе смотрела на дело меттерниховская Австрия, но она была всецело поглощена итальянскими делами. Оставались Россия и Пруссия. Первая, быть может, поддержала бы Вильгельма I, если бы ее не парализовало польское восстание. Пруссия же не решалась действовать в одиночку; к тому же категорическое предупреждение графа Моле, что французы вступят в Бельгию с юга, лишь только пруссаки вторгнутся в нее с севера, сразу пресекло воинственные замыслы. Таким образом, вооруженное вмешательство было невозможно, и приходилось улаживать вопрос дипломатическим путем. По просьбе нидерландского короля, в октябре 1830 года в Лондоне собралась конференция послов пяти великих держав. 4 ноября она предложила перемирие, которое вскоре и было принято обеими сторонами. Вильгельм I надеялся, что его союзники поддержат созданную ими же политическую систему. Но он жестоко ошибся. Всеобщее возбуждение, обуревавшее Европу со времени Июльской революции, принудило северных государей отказаться от принципов Священного союза, по крайней мере в отношении Бельгии, и 20 декабря 1830 года лондонская конференция объявила, что Нидерландское королевство упраздняется.
Между тем Голландия с негодованием указывала на то, «как подрывается устойчивость всех тронов», а бельгийский конгресс заявлял притязание на левый берег Шельды, на Лимбург и Люксембург. Конференция следующим образом решила эти вопросы в своих протоколах от 20 и 27 января 1831 года: Голландия возвращается к своим границам 1790 года, а остальные части Нидерландского королевства, за исключением великого герцогства Люксембургского, входят в состав Бельгии. Последняя становится «навеки нейтральною» и должна взять на себя около половины внешних долгов упраздненного королевства. Эти постановления были в территориальном и финансовом отношениях невыгодны для Бельгии. И действительно, Вильгельм I принял их, а брюссельский конгресс заявил 1 февраля протест.
Выбор короля. Бельгийцы полагали, что гораздо авторитетнее смогут разговаривать с Европой, если выберут себе короля. В начале декабря было выставлено несколько кандидатур. Не считая принца Оранского, чье имя — впрочем, вопреки конституции — дерзнул назвать только один депутат, Маклаган, больше всего внимания привлекли к себе три соперника: Оттон Баварский — второй сын короля Людвига, герцог Лейхтенбергский — сын Евгения Богарнэ и герцог Немурский — младший сын Луи-Филиппа. Баварский принц был устранен по мотивам его юности, и на арене остались только два соискателя: герцоги Лейхтенбергский и Немурский. Но первого ни за что не хотела Франция вследствие его бонапартистских связей, а кандидатуры второго она не могла допустить из страха навлечь на себя европейскую войну. Тем не менее конгресс избрал герцога Немурского 97 голосами, тогда как Лейхтенбергский получил 74, а эрцгерцог Карл — 21 (3 февраля 1831 г.). Но Луи-Филипп, жертвуя своими родительскими чувствами, отверг корону, предложенную его сыну. Тогда конгресс решил впредь до нахождения другого кандидата назначить регента, и 24 февраля на эту должность был выбран барон Сюрле де Шокье.
Регентство так же мало обеспечило стране спокойствие, как временное правительство: в Генте, Брюсселе, Антверпене один за другим вспыхнули заговоры в пользу Оранского дома; ни финансы, ни армия не были организованы. Зато министрам иностранных дел — ван де Вейеру, потом Лебо — удалось отыскать будущего бельгийского короля. Это был принц Леопольд Саксен-Кобургский, 41 года от роду, немец родом, ставший англичанином после своего брака с принцессой Шарлоттой (ум. в 1817 г.), космополит по своим вкусам, скитавшийся по всей Европе и соединенный родственными узами с многими царствующими домами. В пользу Леопольда говорило то, что он — человек способный, энергичный и приемлемый для большинства держав. В день, когда конгрессом этот принц был избран в короли (4 июня 1831 г.), бельгийский вопрос сильно подвинулся вперед.
Восемнадцать статей и двадцать четыре статьи (июнь— ноябрь 1831 г.). Новый избранник не без некоторых оговорок принял предложенную ему корону. Он только что отклонил корону Греции, потому что территория греческого государства показалась ему недостаточно обширной, и на бельгийский престол соглашался вступить лишь с одобрения Европы и после предварительного уговора с нею на возможно более выгодных условиях. Чтобы удовлетворить его, лондонская конференция выработала трактат в 18 статьях (26 июня 1831 г.). Основные начала, изложенные в январских протоколах, были подтверждены, но с Еесьма существенными изменениями: так, было решено, что по вопросу о Люксембурге будут начаты отдельные переговоры, что Голландия и Бельгия могут совершить желательный обмен захваченными клиньями территории и что долг будет распределен сообразно его происхождению. Когда конгресс утвердил эти 18 статей, Леопольд Саксен-Кобургский выехал из Лондона и 21 июля в Брюсселе при восторженных кликах был торжественно провозглашен королем.