— Никуда я не пойду! Ты же подводишь класс!
— А я говорю — пойдешь! Ну? — Он так дернул меня за косу, что у меня зубы лязгнули, но я решила добиться своего.
— Сильный стал, да? Может, ты еще побьешь меня? Ну и что? Ударь!
— И стукну!
— Стукни!
Вовка толкнул меня:
— Иди, жалуйся!
— Никуда не пойду. Можешь даже ударить меня. Я же за класс говорю. Не за себя! Ты не меня толкаешь и дергаешь за косу, а класс.
— Вот привязалась. Что тебе нужно?
— Я хочу помирить тебя с Пуговкиной!
— А я не хочу! При чем тут класс и Пуговкина? В огороде бузина, а в Киеве дядя!
— А потому, что ты не можешь спокойно учиться.
— Никто мне не мешает! Просто запустил математику немного.
И тут мне пришла в голову счастливая мысль: а что, если попросить дядю Васю помочь Вовке. Мне дядя Вася всегда помогает. Объясняет он так хорошо, что мертвый и тот поймет. Уверена, дядя Вася не откажется, если хорошо попросить его.
— Хочешь, познакомлю тебя с дядей Васей?
— Какой еще дядя Вася?
— Ну… он помогает мне! Тоже по математике… Ему же все равно, что одной помогать, что двум… Знаешь, он так все разъясняет, как в рот кладет… Он сам на инженера учится. Заочно. Ну, что тебе, трудно, что ли, подтянуться для класса? Тебя же все уважать тогда будут, а твой отец скажет Пуговкиной с гордостью: «Вот…»
— Ну, ты! — толкнул меня снова Вовка. — И чего ты суешь свой нос!.. Тоже мне… Пуговкина? — Он поддернул брюки. — А этот… дядя Вася… Согласится он?
— Согласится! Согласится! — закричала я. — Договорились?
— Ладно! — отвернулся Вовка. — Ребят подводить не собираюсь! Попробую!
Ура! Я своего добилась! Когда человек что-нибудь захочет сделать, он всегда добьется. Не надо только бояться трудностей.
Соревнование за поездку в Москву идет на высоком уровне, как сказал наш пионервожатый. Но на путях к столице вдруг неожиданно появилось самое глупое препятствие.
Новая игра!
И эта игра так увлекает всех, что я уже не уверена, увидим мы Москву или же она достанется другому классу.
Вместо того чтобы тратить силы на ученье, мальчишки сходят с ума и на уроках, и на переменах, мешая друг другу соревноваться.
Начал это безобразие Славка.
Перед первым уроком он вылез на середину класса, встал на четвереньки и, подняв высоко ногу, завопил:
— Я — фар! Я — зар! Я — кар! Я пожираю огонь! Выпиваю цистерну нефти! Когда чихаю — с неба падают звезды. Когда хохочу — трясется космос! Я — фар! Я — зар! Я — кар!
Мы подумали сначала, что Славка сошел с ума, но некоторые ребята заинтересовались дурачеством Славки. Первым присоединился к безобразию Бомба. Подскочив к Славке, он боднул его головою и закричал:
— Я — сур! Я — мур! Я — гур! Когда шевелю пальцами — рушатся города! Когда смотрю на моря — они высыхают!
— Я — кар! — завизжал Славка.
— Я — мар! — завопил Бомба.
А ведь им по четырнадцать лет каждому. В их годы Моцарт был членом Болонской академии, Тихо де Браге учился в университете, Пушкин писал стихи, а советский астроном Амбарцумян читал лекции!
Все это я тут же сказала всем, а Пыжик еще кое-что добавил из своей Книги разных мыслей, но ребятам больше понравилось это безобразие, чем умные объяснения. Почти половина класса в первый же день стала подражать Славке. Даже тихоня Ломайносов и тот начал кричать:
— Я — мор! Я — жор! Я — нор! Когда смотрю на географию — океаны превращаются в пятерки. Когда чихаю — учителя падают на колени, когда…
Но тут я влепила ему затрещину, и он поспешно сел за парту, а после второго подзатыльника — раскрыл учебник географии и, покосившись на меня, стал повторять урок.
Девочки в первый день не принимали участия в этой глупой игре, но вот сегодня зараза охватила всех поголовно.
Когда мы возвращались после уроков домой, Нина Станцель, перегородив дорогу Дюймовочке, захохотала:
— Я — бур! Я — шур! Я — пур! Когда дышу — исчезает Млечный Путь! Когда краснею — сгорает солнце! За обедом съедаю миллион Дюймовочек и выпиваю пять океанов!
К моему удивлению, Дюймовочка подпрыгнула козленком и запищала:
— Я — кыр! Я — мыр! Я — пыр! На обед подают мне Луну! На пальце я ношу экватор! Моя зубочистка — земная ось! Когда я шевелю ресницами — Млечный Путь превращается в кислое молоко, а когда чихаю — начинаются землетрясения!
— Как не стыдно! — закричала я. — Наши бабушки в эти годы работали, помогали семье, а вы, как младенцы, беситесь!
И что же? Усовестила я их? Как бы не так!