Вовка шагнул ко мне. Я закричала:
— Не смей! Я маме скажу!
Но ему было очень стыдно, что над ним смеются, и он, хихикая по-дурацки, схватил меня и поцеловал в щеку.
— Дурак! — сказала я. — Как не стыдно!
Не прощаясь ни с кем, я бросилась в переднюю, чтобы поскорее одеться и уйти домой. Следом за мною примчалась Валя и зашипела:
— Бессовестная какая! Оба бессовестные! — и расплакалась.
Так испортила кривляка Зинка и хороший вечер, и мою хорошую дружбу с Валей и Вовкой.
Я с ними больше не разговариваю.
Какой нахал!
Он пришел все-таки! Не ко мне, а к дяде Васе, и я слышала, как он хохочет у него в комнате. И это мне показалось особенно обидным. После того, что произошло между нами, он, по-моему, не должен смеяться. А он как ни в чем не бывало хохочет. Вот какой бесчувственный.
Потом я услышала, как Вовка стал собираться домой. Мне захотелось посмотреть, что будет он делать, когда увидит меня. Я побежала в переднюю, где висит телефон, приложила трубку к уху и стала дожидаться. (Ведь он должен пройти мимо меня.) Номера, конечно, я не набрала, а стала кричать в трубку «алло», «алло».
И вдруг вышел Вовка. Увидев меня, он покраснел, а я сказала в трубку:
— Да, это очень интересно! Ну, и что же дальше?
Я делала вид, будто слушаю, а Вовка стоял и краснел, и краснел, а потом сказал:
— Здорово!
Я кивнула головою и сказала в трубку:
— Вечером? Где буду вечером? На катке! С кем? Одна, конечно. У меня теперь нет друзей! Почему? Ну, это длинная история. Потом расскажу! Когда-нибудь. До свиданья!
Я повесила трубку, посмотрела на Вовку самым строгим взглядом.
— Чего тебе? — спросила я.
— Здорово! — пробормотал он. — Я сказал «здорово!»
— Ну и что?
— Ну-у… поздоровался! Просто поздоровался!
Мы замолчали. Я ждала; что скажет он еще, но так как Вовка молчал, я подумала: «А может быть, он уже раскаивается понемножку?»
— Чего же ты не идешь домой? — спросила я.
— Я иду!
— Идешь, а сам стоишь!
— Подумаешь, большое дело! Возьму да и пойду!
— Чего же ты ждешь?
— Ничего не жду!
Не знаю, чем бы кончился этот разговор, но в эту минуту в коридор вошла моя мама. Она посмотрела на меня, на Вовку и засмеялась:
— А, зять пришел! Ну, заходи, заходи! — и открыла дверь в комнату.
Ну и что ж, пусть заходит в гости к маме, а я с ним все равно не стану разговаривать. Ведь если бы он был моим настоящим другом, разве поцеловал бы он меня при всех ребятах? Мог бы сказать, в конце концов, что такая игра ему не нравится.
Мама посадила Вовку за стол, стала угощать чаем, расспрашивать об успехах. И, представьте, он расселся как ни в чем не бывало и даже начал улыбаться. Ну, этого уж я не могла видеть спокойно. Я наклонилась к нему и шепнула:
— Все расскажу сейчас маме!
Ой, как он покраснел!
— Ма-а-ама, — сказала я громко, — знаешь, что Вовка сделал?
Вовка захлебнулся горячим чаем, вытаращил глаза так смешно, что я чуть-чуть не захохотала.
— Что же он сделал? — спросила мама.
Я посмотрела на Вовку. Он крутился на стуле, как червяк на крючке, и что-то бормотал под нос.
— Он, — сказала я, — толкнул меня. Я чуть не упала.
Вовка вздохнул так, что просто не знаю, как не слетело все со стола.
— Извиняюсь! Нечаянно! — пробормотал он, вытирая рукавом на лбу обильный пот.
— Ну, не поделили дороги! — засмеялась мама.
Вовка снова развеселился, и мне снова стало очень обидно, что он такой веселый. Я подождала минуточку и сказала:
— Но это еще ничего, что толкается. Я расскажу тебе еще кое-что!
Вовка поперхнулся чаем, заелозил на стуле, не зная, куда девать руки и глаза.
Я просто наслаждалась, поглядывая, как он потихоньку поджаривается от стыда. Так ему и надо! Пусть, пусть помучается! Я тоже мучилась вчера.
— Сейчас ты все узнаешь! — сказала я. — Вот только выпью стакан чаю и расскажу тебе все, все!
Потихоньку попивая чай, я смотрела на Вовку, а он потел и пыхтел, не смея поднять от стакана глаза. И так мучила бы я его еще долго, но мама пошла на кухню, и он забормотал, краснея:
— Так я же не виноват… Это ж игра! Я, что ли, ее придумал?
— Ты извиняешься? — спросила я.
— Да!
— Что «да»?
— Ну, извиняюсь! А если хочешь опозорить меня — говори! Только я совсем не виноват!
— Значит, извиняешься?
— Значит, извиняюсь!
Я не знала, что же мне делать, но тут вспомнила, как в заграничной кинокартине извинялся перед любимой женщиной один герой с маленькими усиками. Я протянула руку Вовке (герой с усиками, извиняясь, целовал руку женщине). Ну, я подумала, что Вовка тоже должен поцеловать мою руку, а он тряхнул ее и заулыбался во весь рот: