— Руки на бедра! Ну, ну, бодрей! Стряхните с себя сон! Так, так! Начи-най!
Это передавалось по радио какая-то гимнастика, но для чего она передавалась, ни Мишка, ни Костя так и не могли понять.
Однажды под вечер ребята услышали:
— Пострадавшим от неурожая районам направлена безвозвратная ссуда. Семенной материал будет отгружен в этих районах через два месяца.
— Ссуда! — вытаращил глаза Мишка и, бросив наушники, кубарем скатился с полатей.
— Батька! — закричал Мишка, выскочив во двор. — Ссуду дают!
Батька поправлял плетень у сарая. Сильными ударами обуха он вгонял в землю тычки и при этом крякал:
— Ак-ха, ак-ха!
— Батька, — подбежал Мишка, — ссуду дают по радио.
— Чего? — бросил топор батька и тяжело перевел дух.
— Ссуду, говорили сейчас! Иди-ка послушай.
Мишка кричал так громко, что его услыхали соседи.
К плетню подошел дядя Павел.
— Привезли, что ли?
— По радио, дядя Павел! Ей-бо, передавали сичас!
— Ну? — обрадовался дядя Павел.
— А не врешь? — спросил батька.
— Ей-бо! — перекрестился Мишка.
Услышав слово «ссуда», подбежали еще двое, вынырнул откуда-то и Федоров.
— Дают? А? Что? Не говорил разве я?
— Ну, ну, послушаем!
Народ повалил следом за Мишкой в избу.
Это был самый лучший час Мишкиной жизни. Еще совсем недавно никто даже внимания не обращал на радиоприемник. Федоров говорил, что громкоговорители ему еще в Красной армии надоели, батька и мамка считали радио баловством. Бабка хотя и пыталась слушать, но была она глуховата на одно ухо и ничего поэтому не услышала. А дед плевался, если ему предлагали послушать. Один дядя Степан побывал раза два на полатях, но всякий раз, когда надевал он наушники, радио как назло молчало. Дядя Степан рассердился и пустил по деревне плохую славу про радио.
— Трещит чего-то там, вот и пойми!.. Пустая затея!
Иногда забегали к Мишке и Косте другие ребята, но днем радио почему-то больше молчало, а вечером кто же слушать будет?
Рано ложатся спать в деревне.
Влетев в избу, Мишка крикнул:
— Говорят еще?
Костя спустил с полатей голову с наушниками, сдвинул микрофон с одного уха и спросил:
— Чего?
— Про ссуду говорят еще?
— Не! — мотнул головой Костя. — Какую-то атому разъясняют.
— Какую атому?
— В клетках, говорят, живет. Вроде птицы, что ли… Не понять!
— Путаешь чего-нибудь, — сказал батька и сам полез на полати. — Ну-ка, дай-кась мне!
С батькой на полати полез и Федоров.
— Ребята чего понимают? А я привычный к этому делу. В Красной армии, бывало, надоест даже…
Батька и Федоров нацепили наушники и притихли.
— Атомное ядро, — шепотом повторял батька, посматривая с полатей серьезными глазами, — долгое время считалось конечным элементом материи, но в последнее время…
Батька замолчал, прислушиваясь к голосу радио, и так сидел некоторое время, шевеля потрескавшимися губами, потом нахмурился и сбросил наушники на овчину.
— Пойми тут: ликтороны, атомы, клетки да… Тьфу, дьявол!
Снял наушники и Федоров.
— Научное разъясняют, — сконфуженно произнес он.
— А про ссуду-то? — спросил дядя Павел.
Батька посмотрел на Мишку.
— Где же ссуда-то твоя?
— Дык… Сам слышал…
— Что же, — вступился Федоров, — не год же про ссуду передавать. Кому ссуда интересна, а кому иликроны с атомами… Тут на всякий вкус, вить… Кому что надо… А ты, Мишка, того… не ослышался?
— Вот, ей-бо! — перекрестился Мишка.
— А ну-ка, повторить можешь, чего передавали?
— Могу… Слушаем мы давеча, а оно и говорит: пострадавшим от неурожая выдаем без возврата…
— Чего выдают-то?
— Ссуду! А семена…
— Так и сказали ссуду?
— Ей-бо, сам слыхал!..
— А про семена-то как, как?
— А семена, грит, через два месяца…
Батька посмотрел в сторону радиоприемника и нерешительно сказал:
— Да оно, пожалуй, на правду похоже… Вроде бы и время выдавать…
— А по скольку дают-то? — спросил дядя Павел.
— Не говорили об этом!
Пойманная антенной новость мигом облетела деревню. В избу, набитую народом, пришел председатель сельского совета, старый солдат Кандыбин, расспросил ребят и покрутил желтые от махорки усы:
— Ну, вот… А чего орали? Пришло время и дают…
— А может, брехня это… С радия чего возьмешь, коли взбрешет? И говорит-то откуда, неизвестно.
— Брехни тут никакой не может! — строго сказал председатель. — Раз властью разрешено передавать по воздуху, стало быть, все на совесть.