Ребята стали приносить в класс куски гранита науки, воду из будущего Братского моря, кровь лунного мамонта, желудь того самого дуба, который был посажен Петром Великим, консервы из языка барона Мюнхаузена, зубные щетки Робинзона Крузо и Пятницы. А Вовка Волнухин связал ниткой два спичечных коробка, сломанную пипетку-капельницу, петушиное перо и крышку от банки с гуталином и сказал, что это… английское произношение.
Во время перемены теперь можно было слышать дикие вопли и в коридорах и в школьном дворе:
— Кому магнитофонная запись воя полярного медведя, записанная во время перелета через Северный полюс?
— А вот самый настоящий крик первого больного во время первой в мире операции. Меняю вместе с пузырьком!
— Спешите приобрести шум Полтавской битвы!
— Предлагаю ценную историческую кинопленку, снятую лично Юлием Цезарем!
Я не стала бы записывать все глупости и дурачества, которые охватили класс, если бы они, глупости эти, не натолкнули пятерку отважных на самую несчастную мысль о самом идиотском экспонате и если бы этот экспонат не доставил нам так много неприятностей.
Не знаю уж, кто именно предложил эту глупость, но помню: мы просто взвыли от радости. Такой замечательной показалась нам идея необыкновенного экспоната. Нина взялась достать это, а Пыжик сказал, что он возьмет на себя общее руководство гениальным экспонатом.
И вот что произошло.
На другой день, перед первым уроком, Пыжик появился в классе в черной маске и, размахивая бутылкою темно-зеленого стекла, стал кричать толстым голосом:
— Еще невиданно! Еще неслыханно! Впервые в истории человечества! Необыкновенное научное открытие! Единственный в мире запах мудрости! Только что получен из лаборатории академика Тигель-Мигеля. Желающие познакомиться с запахом мудрости могут подходить по очереди!
Но ребята у нас не такие глупые, как верующие средних веков. Их-то обмануть не так просто. И хотя все смотрели с большим любопытством на Пыжика, однако никто не торопился становиться в очередь.
А Пыжик кричал, надрываясь:
— Налетай, не зевай! Вот он, вот он самый свежий! Раз нюхнешь — всю мудрость поймешь. Понюхаешь два раза подряд — сам мудрости не будешь рад!
Ребята толпились вокруг Пыжика, подталкивая друг друга, но никто не решался набраться мудрости. Тогда пятерка отважных решила показать пример. Мы стали подходить по очереди к Пыжику, а он подносил нам под нос бутылку, и мы делали вид, будто нюхаем запах мудрости.
— Ах, какая прелесть! — закричала я.
Тотчас же к бутылке подскочила Нина. Она потерлась носом о пробку и, всплеснув руками, закатила глаза:
— Божественный аромат! Ничего подобного никогда не нюхала!
Марго и Валя тоже приложили носы к пробке, и обе изобразили на лицах райское блаженство.
— Как в парикмахерской! — простонала Марго.
— Пахнет весной и счастьем! — замотала головою Валя и вдруг охватила руками голову. — Что это? Какое просветление! О, я уже могу, кажется, преподавать геометрию и алгебру в университете!
Ребята потянулись, хихикая, к бутылке с мудростью, и первым сунулся бесстрашный Ломайносов. Но Пыжик пожалел его. Уж очень он безобидный! Пыжик поспешно ткнул горлышко под нос Ломайносову и спросил:
— Ну, как?
Ломайносов растерянно замигал ресницами. Ведь до него только что четверо похвалили запах мудрости. Ломайносову, конечно, неудобно было признаться, что он ничего не понял. Да и вообще у него никогда не бывает собственного мнения. Он подумал и сказал:
— Ничего! Подходяще!
И тут, к радости пятерки отважных и смелых, выскочила, наконец, Лийка Бегичева, для удовольствия которой мы, честно говоря, и принесли в класс запах мудрости.
— Ах, ах, — запищала, она, — это духи! Но я сразу узнаю! По запаху.
Вот этого-то нам только и нужно было. Выдернув пробку, Пыжик прикрыл горлышко ладонью.
— Тяни носом, Бегичева! Тяни что есть силы! — сказал он. — Но недолго! Надо и другим оставить немного! Не жадничай!
Он поднес бутылку к носу Лийки и быстро снял ладошку с горлышка, а когда Лийкин нос и горлышко бутылки соединились, я прижала Лийку к бутылке, не выпуская ее до тех пор, пока она не впитает в себя весь запах мудрости. И вдруг Лийка захрипела, забилась в моих руках, а потом завизжала так, словно у нее вытаскивали сразу все зубы.
Ребята захохотали.
Лийка упала на пол и, повизгивая, отмахиваясь руками, чихала и фыркала, как тюлень в Зоосаде.
Неожиданно в класс вошел директор.
— Что тут за цирк? — спросил он, обращаясь к Лийке. — Ты кого изображаешь? Рыжего у ковра?