Когда мы поужинали, я спросила Софью Михайловну, что же мне делать с Марго? Я рассказала все, что тут уже записано про Марго, потому что хотела узнать, можно ли хоть что-нибудь сделать для Марго, чтобы спасти ее.
— Неужели, — спросила я, — нельзя заставить мать Марго согласиться на операцию?
Софья Михайловна помолчала, а потом погладила меня по голове и сказала грустно:
— Кое-что я уже попыталась сделать! Кое-что попробую еще! Но все это не так просто, Галочка! Не так все это просто! Очень и очень не просто! Но я постараюсь сделать все, что в моих силах!
Мы возвращались домой с Марго.
Чтобы подвеселить ее немного, я решила соврать. Я сказала:
— А знаешь, это вкусное печенье Пыжик приготовил для тебя лично! Я сказала ему, что ты очень любишь ванильное печенье. Вот он и постарался!
Я хотела сделать для Марго что-нибудь приятное, потому что я знала — она больная, а больным надо говорить только приятное, и, чтобы она поверила мне, сказала:
— Мне кажется, Пыжик относится к тебе совсем не так, как относится к нам с Валей и с Ниной. Может, он влюбился в тебя?..
Марго вдруг остановилась, оттолкнула меня и закричала со злостью:
— Бессовестная, как тебе не стыдно? Я же маленькая еще! И он… Пыжик… Он же тоже… Смешно даже…
Я взяла ее за руку, но Марго вырвала свою руку из моей и закричала:
— Ты же… Как тебе не стыдно?.. Дура! Три раза дура! И еще пять раз! Я с тобою больше не буду разговаривать!
Странно как-то все получается!
Я хотела только пошутить, а Марго обиделась, будто я нарочно стараюсь унизить ее. Почему она не понимает шуток? Может, потому, что больная? А может быть, я не умею шутить с больными?
Соревнование за Москву идет полным ходом.
Мы выпускаем теперь раз в неделю «Спутник», а когда нужно принимать срочные меры, делаем экстренный выпуск.
«Спутник» появляется в классе по субботам, и сразу же вокруг него собирается весь класс.
Ну, конечно, начинают чтение газеты с отдела «Халла-балла». Все-таки Пыжик протащил свою «халла-балла», и теперь он делает этот отдел вместе с Марго (она рисует) и с Лийкой.
Я хотя терпеть ее не могу, но она так много сейчас приносит пользы классу, что я уже разговариваю с ней и даже не обиделась, когда она протащила меня в «Спутнике». Правда, не очень было приятно читать ядовитые стишки про себя, а еще хуже было то, что я же член редколлегии и мне просто неудобно было запретить такие стихи. Тогда ведь скажут, что я поступаю нечестно. Пришлось сделать вид, что стихи мне понравились. А что, подумайте, могло понравиться вот в этих стихах:
Марго, конечно, постаралась изобразить меня, будто я грызу Лену Бесалаеву. Но на самом деле ничего особенного у меня с Леной не произошло. Просто мы немножко поспорили, и я толкнула ее чуть-чуть. Но теперь весь класс дрожит, как бы кому не снизили отметку за поведение, и поэтому за каждый пустяк накалывают на булавку в отдел «Халла-балла».
У Коли Варгинова ребята увидели измазюканную кляксами тетрадку по алгебре, и хотя учитель не сказал Коле ни слова, в «Халла-балла» тотчас же появилось стихотворение:
И все это — стихи Бегичевой. Она пишет так усердно, что теперь ей некогда даже хвастаться. Она и лирические пишет стихи, и некоторые из них получаются довольно удачными. Мне лично очень понравилось начало ее поэмы «Жанна д’Арк в гостях у нас».
Жанну предали англичанам, попы приговорили ее к сожжению на костре. И Бегичева вспоминает об этом стихами:
Дальше я не запомнила.
Кажется, у Лийки все-таки есть способность писать стихи. Со временем, возможно, из нее и получится поэт. А может, ей поставят даже памятник и на уроках русского языка будут изучать ее стихи.