Таков мой первый довод.
Второй: научно неправильна и вторая часть названия нашей партии (социал-демократы). Демократия есть одна из форм государства. Между тем мы, марксисты, противники всякого государства.
Вожди II (1889–1914) Интернационала, г. Плеханов, Каутский и подобные им, опошлили и извратили марксизм.
Марксизм отличается от анархизма тем, что признает необходимость государства для перехода к социализму, – но (и в этом отличие от Каутского и Ко) не такого государства, как обычная парламентарная буржуазная демократическая республика, а такого, как Парижская Коммуна 1871 г., как Советы рабочих депутатов 1905 и 1917 годов.
Мой третий довод: жизнь создала, революция создала уже на деле у нас, хотя и в слабой, зачаточной форме, именно это, новое «государство», не являющееся государством в собственном смысле слова.
Это уже вопрос практики масс, а не только теория вождей.
Государство в собственном смысле есть командование над массами со стороны отрядов вооруженных людей, отделенных от народа.
Наше рождающееся, новое государство есть тоже государство, ибо нам необходимы отряды вооруженных людей, необходим строжайший порядок, необходимо беспощадное подавление насилием всяких попыток контрреволюции и царистской и гучковски-буржуазной.
Но наше рождающееся, новое государство не есть уже государство в собственном смысле слова, ибо в ряде мест России эти отряды вооруженных людей есть сама масса, весь народ, а не кто-либо над ним поставленный, от него отделенный, привилегированный, практически несменяемый.
Не назад надо смотреть, а вперед, не на ту демократию обычно-буржуазного типа, которая укрепляла господство буржуазии посредством старых, монархических, органов управления, полиции, армии, чиновничества.
Надо смотреть вперед к рождающейся новой демократии, которая уже перестает быть демократией, ибо демократия есть господство народа, а сам вооруженный народ не может над собой господствовать.
Слово демократия не только научно неверно в применении к коммунистической партии. Оно теперь, после марта 1917 года, есть шора, одеваемая на глаза революционному народу и мешающая ему свободно, смело, самочинно строить новое: Советы рабочих, крестьянских и всяких иных депутатов, как единственную власть в «государстве», как предвестник «отмирания» всякого государства.
Мой четвертый довод: надо считаться с объективным всемирным положением социализма.
Оно не таково, каким было в 1871–1914 гг., когда Маркс и Энгельс сознательно мирились с неверным, оппортунистическим термином: «социал-демократии». Ибо тогда, после поражения Парижской Коммуны, история поставила на очередь дня: медленную организационно-просветительную работу. Иной не было. Анархисты не только теоретически были (и остаются) в корне неправы, и экономически и политически. Анархисты неверно оценили момент, не поняв всемирной ситуации: развращенный империалистскими прибылями рабочий Англии, разбитая Коммуна в Париже, только что победившее (в 1871 г.) буржуазно-национальное движение в Германии, спящая вековым сном полукрепостная Россия.
Маркс и Энгельс верно учли момент, поняли международную ситуацию, поняли задачи медленного подхода к началу социальной революции.
Поймем же и мы задачи и особенности новой эпохи. Не будем подражать тем горе-марксистам, про которых говорил Маркс: «я сеял драконов, а сбор жатвы дал мне блох»{108}.
Объективная необходимость капитализма, переросшего в империализм, породила империалистскую войну. Война привела все человечество на край пропасти, гибели всей культуры, одичания и гибели еще миллионов людей, миллионов без числа.
Выхода нет, кроме революции пролетариата.
И в такой момент, когда эта революция начинается, когда она делает свои первые, робкие, нетвердые, несознательные, слишком доверчивые к буржуазии шаги, – в такой момент большинство (это правда, это факт) «социал-демократических» вождей, «социал-демократических» парламентариев, «социал-демократических» газет – а ведь именно таковы органы воздействия на массы – большинство их изменило социализму, предало социализм, перешло на сторону «своей» национальной буржуазии.
108
Это выражение, по свидетельству К. Маркса и Ф. Энгельса, принадлежит Г. Гейне и впервые приведено ими в работе «Немецкая идеология» (том II, гл. IV. 4. Сен-симонистская школа) (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 3, стр. 514).