Социал-шовинисты, французские и русские, любят ссылаться на 1793 год, чтобы прикрыть эффектной ссылкой свою измену революции. Как раз о том, что действительно «революционная» демократия России могла бы и должна была бы по отношению к угнетенным и отсталым народам выступать в духе 1793 года, у нас не хотят подумать.
В «союзе» с империалистами, то есть в позорной зависимости от них, – такова внешняя политика капиталистов и мелких буржуа. В союзе с революционерами передовых стран и со всеми угнетенными народами против всяких и всех империалистов – такова внешняя политика пролетариата.
«Правда» № 81, 27 (14) июня 1917 г.
Печатается по тексту газеты «Правда»
Противоречивая позиция
Напечатанная сегодня в газетах резолюция съезда с осуждением нашей партии, несомненно, будет сопоставлена всяким сознательным рабочим и солдатом с нашим партийным заявлением Всероссийскому съезду Советов, заявлением, оглашенным 11 и напечатанным в «Правде» сегодня{118}.
Противоречивость позиции вождей съезда вскрылась в их резолюции и вскрыта нашим заявлением особенно наглядно.
«Основой успеха и силы российской революции является единство всей революционной демократии – рабочих, солдат и крестьян», – так гласит первый и важнейший пункт резолюции съезда. И, конечно, этот пункт был бы бесспорно верным, если бы под «единством» понималось здесь единство борьбы против контрреволюции. Ну, а как быть, если известная часть «рабочих, солдат и крестьян» через своих вождей блокируется, объединяется с контрреволюцией? Не ясно ли, что именно эта часть «демократии» на деле перестает быть «революционной»?
Вероятно, народники (эсеры) и меньшевики возмутятся одним допущением с нашей стороны мысли о том, будто возможно, будто мыслимо «объединение» той или иной части «рабочих, солдат и крестьян» с контрреволюцией.
Тем, кто попытался бы возмущением подобного рода затушевать наши доводы и замять суть дела, мы ответим простой ссылкой на 3-й пункт той же резолюции; «… растет сопротивление контрреволюционных слоев имущих классов». Вот это деловое соображение! Вот это было бы совсем правдой, если бы сказать: буржуазии или капиталистов и помещиков (вместо «имущих классов», к которым относится и зажиточная часть мелкой буржуазии).
Несомненно, сопротивление буржуазии растет.
Но ведь именно в руках буржуазии и находится большинство Временного правительства, с которым объединены – не только в общеполитическом смысле, но и организационно, в одном учреждении, в министерстве – вожди эсеров и меньшевиков!
Вот в чем гвоздь противоречивой позиции вождей Совета, вот в чем основной источник шаткости всей их политики: они в союзе с буржуазией через правительство, они подчинены в правительстве большинству министров из буржуазии – и в то же самое время они вынуждены признать, что «растет сопротивление контрреволюционных слоев имущих классов»!!
Ясно, что при таком положении дела партия революционного пролетариата может признать «единство» пресловутой «революционной» (на словах, но не на деле) демократии лишь «постольку-поскольку». Мы за единство с ней, поскольку она борется с контрреволюцией. Мы не за единство с ней, поскольку она объединяется с контрреволюцией.
На очередь дня жизнью поставлен именно вопрос о «растущем сопротивлении» контрреволюционной буржуазии: обходить этот главный и коренной вопрос общими фразами о «единстве или согласованности действий революционной демократии», затушевывая единство или согласованность части ее с контрреволюцией, нелогично, неумно.
Понятно отсюда, что сами собой падают, по принципиальным основаниям, все рассуждения в резолюции съезда об осуждении нашей демонстрации, как «тайной», о допустимости массовых выступлений и манифестаций лишь с ведома или с согласия Советов. Никакого значения эти рассуждения не имеют. Никогда пролетарская партия не признает их, как уже было сказано в нашем заявлении Всероссийскому съезду. Ибо всякие манифестации, раз они мирные, суть только агитация, и запретить агитацию или навязать единство агитации нельзя.
Формально резолюция еще слабее. Чтобы запрещать или предписывать, надо быть властью в государстве. Станьте ей, господа теперешние вожди Совета, – мы за это, хотя вы наши противники, – и тогда вы будете вправе запрещать или предписывать. Пока у вас нет власти общегосударственной, пока вы терпите над собой власть 10-ти министров из буржуазии, – вы запутались в своей собственной слабости и нерешительности.
118
Имеется в виду заявление Центрального Комитета РСДРП(б) и бюро фракции большевиков I Всероссийского съезда Советов, которое было оглашено 11 (24) июня 1917 года на объединенном заседании президиума съезда Советов и Исполнительного комитета Петроградского Совета, Исполнительного комитета Совета крестьянских депутатов и бюро всех фракций съезда. В его основу был положен проект, написанный В. И. Лениным (см. настоящий том, стр. 328–329).
В заявлении указывалось, что демонстрация 10 (23) июня не состоялась не вследствие запрещения ее эсеро-меньшевистским большинством съезда Советов, а потому что ЦК большевистской партии отменил ее; вскрывалось попустительство эсеров и меньшевиков силам контрреволюции и реакции; разоблачалась клевета меньшевистско-эсеровского блока по обвинению большевиков в военном заговоре. «… Фикция военного заговора, – говорилось в заявлении, – выдвинута членом Временного правительства (Церетели.
Смысл и значение этих мер говорят сами за себя. Дело идет об обезоружении революционного авангарда, – мере, к которой всегда прибегала буржуазная контрреволюция, когда чувствовала свою неспособность справиться с выдвинутыми революцией задачами и с нарастанием возмущения трудящихся масс. Гражданин Церетели и те, которые его направляют, не могут не знать, что рабочие массы никогда в истории не расставались без боя с оружием, которое они получали из рук революции. Стало быть, правящая буржуазия и ее «социалистические» министры сознательно вызывают гражданскую войну – на том коренном вопросе, на котором контрреволюция всегда мерилась силами с рабочим классом» («Правда» № 80 от 13 (26) июня 1917 года).
Большевики хотели огласить это заявление на заседании съезда Советов 12 (25) июня, но председатель собрания лишил представителя большевиков слова. Заявление было передано в президиум съезда Советов. На этом заседании съезда, несмотря на то, что большевики отменили демонстрацию, была вынесена резолюция с осуждением большевистской партии.