«Я стою на старой позиции Ленина», – воскликнул один из молодых москвичей (молодость – одно из самых больших достоинств, отличающих эту группу ораторов). И тот же оратор упрекал меня за то, что я, дескать, повторяю старые доводы оборонцев насчет невероятности революции в Германии.
В том-то и беда, что москвичи хотят стоять на старой тактической позиции, упорно не желая видеть, как изленилась, как создалась новая объективная позиция.
Москвичи не учли даже, в своем рвении повторять старые лозунги, что мы, большевики, все стали теперь оборонцами. Ибо, свергнув буржуазию, разорвав и разоблачив тайные договоры, предложив всем народам мир действительно…[29]
Написано между 8 и 11 (21 и 24) января 1918 г.
Впервые напечатано в 1929 г. в Ленинском сборнике XI
Печатается по рукописи
Речи о войне и мире на заседании ЦК РСДРП(б) 11 (24) января 1918 г.{102} Протокольная запись
1
Первым берет слово тов. Ленин, который указывает, что на собрании 8 (21) января по этому вопросу наметились три точки зрения, и ставит вопрос о том, обсуждать ли вопрос по пунктам тезисов, изложенных им, или же открыть общую дискуссию. Принимается последнее, и слово предоставляется тов. Ленину.
Он начинает с изложения трех точек зрения, наметившихся на предыдущем собрании: 1) сепаратный аннексионистский мир, 2) революционная война и 3) объявление войны прекращенной, демобилизовать армию, но мира не подписывать. На предыдущем собрании первая точка зрения собрала 15 голосов, вторая – 32 и третья – 16.
Тов. Ленин указывает, что большевики никогда не отказывались от обороны, но только эта оборона и защита отечества должна была иметь определенную, конкретную обстановку, которая есть в настоящее время налицо, а именно: защита социалистической республики от необыкновенно сильного международного империализма. Вопрос стоит только в том, как должны мы защищать отечество – социалистическую республику. Армия чрезмерно утомлена войной; конский состав таков, что артиллерию мы не сможем увезти при наступлении; положение германцев на островах Балтийского моря настолько хорошо, что при наступлении они смогут взять Ревель и Петроград голыми руками. Продолжая в таких условиях войну, мы необыкновенно усилим германский империализм, мир придется все равно заключать, но тогда мир будет худший, так как его будем заключать не мы. Несомненно, мир, который мы вынуждены заключать сейчас, – мир похабный, но если начнется война, то наше правительство будет сметено, и мир будет заключен другим правительством. Сейчас мы опираемся не только на пролетариат, но и на беднейшее крестьянство, которое отойдет от нас при продолжении войны. Затягивание войны входит в интересы французского, английского и американского империализма, чему служит, например, доказательством предложение, сделанное в ставке Крыленко о 100 рублях за каждого русского солдата, предложенных американцами. Стоящие на точке зрения революционной войны указывают, что мы этим самым будем находиться в гражданской войне с германским империализмом и что этим мы пробудим в Германии революцию. Но ведь Германия только еще беременна революцией, а у нас уже родился вполне здоровый ребенок – социалистическая республика, которого мы можем убить, начиная войну. В наших руках есть циркулярное письмо германских социал-демократов, имеются сведения об отношении к нам двух течений центра, из которых одно считает, что мы подкуплены и что сейчас в Бресте происходит комедия с заранее распределенными ролями. Эта часть нападает на нас за перемирие. Другая часть каутскианцев заявляет, что личная честность вождей большевиков вне всякого сомнения, но что поведение большевиков является психологической загадкой{103}. Мнения левых социал-демократов мы не знаем. Английские рабочие поддерживают наше стремление к миру. Конечно, тот мир, который мы заключим, будет похабным миром, но нам необходима оттяжка для проведения в жизнь социальных реформ (взять хотя бы один транспорт); нам необходимо упрочиться, а для этого нужно время. Нам необходимо додушить буржуазию, а для этого нам необходимо, чтобы у нас были свободны обе руки. Сделав это, мы освободим себе обе руки и тогда мы сможем вести революционную войну с международным империализмом. Созданные в настоящее время эшелоны революционной – добровольческой армии – это офицеры нашей будущей армии.
102
На заседании ЦК 11 (24) января 1918 года после выступления Ленина происходило обсуждение вопроса о войне и мире. Против Ленина выступили «левые коммунисты» и Троцкий. Часть «левых коммунистов» – Бухарин, Урицкий, Ломов (Оппоков) – выступила с поддержкой предложения Троцкого – «ни мира, ни войны». За подписание мира высказались Сталин, Сергеев (Артем), Сокольников. «Левые коммунисты», не надеясь на успех лозунга немедленной революционной войны (за него голосовало только два человека), при голосовании дали перевес предложению Троцкого, которое получило 9 голосов при 7 против. Надеясь преодолеть сопротивление заключению мира внутри ЦК и добиться перелома настроения той части масс, которая шла за сторонниками революционной войны, Ленин внес предложение о всяческом затягивании переговоров, которое было принято 12 голосами при 1 против.
103
В. И. Ленин имеет, по-видимому, в виду статью, напечатанную без подписи в газете «Новая Жизнь» № 7 от 11 (24) января 1918 года под заглавием «Большевики и германская социал-демократия». В газете указано, что эта статья принадлежит видному представителю немецкой независимой социал-демократической партии.