По вопросу о снабжении у нас создались специальные учреждения. Мы пришли через известное использование специалистов в деле снабжения, ставили их под партийный контроль, и у нас теперь есть повсюду учреждения военные, которые ведают снабжением. Когда наступает момент крайнего напряжения сил, мы говорим: мы не возвращаемся к старой партизанщине, мы от нее слишком страдали, мы зовем к тому, чтобы в существующие организованные учреждения, регулярные учреждения по снабжению Красной Армии, чтобы в них вошли представители рабочего класса. Рабочий класс в массе это сделать может. Вы знаете, как много у нас хаотического по части имущества, по части нахождения, направления его и т. д. Здесь помощь по снабжению Красной Армии необходима. Нам военные люди говорят, что успешно пойдет дело при мобилизации большого количества солдат, которые сразу и окончательно решат дело на Восточном фронте. Это дело тормозится больше всего из-за недостатка снабжения. При той разрухе, которую оставила империалистическая война и гражданская война, это – неудивительно. Но это требует от нас усвоения и понимания нового положения, новых задач. И мало того, что мы год назад перешли к регулярным учреждениям: нужно еще этим регулярным учреждениям помочь массовым движением, массовой энергией рабочего класса. Здесь намечена приблизительная схема того, как профессиональные союзы могли бы это сделать. Сделать это могут только профессиональные союзы, потому что они ближе всего стоят к производству и руководят наиболее многочисленной массой миллионов рабочих. Эта задача потребует на несколько месяцев перемены темпа работы и ее характера. Таким путем мы в несколько месяцев обеспечим себе полную победу.
«6. Через профессиональные союзы должно быть организовано широкое вовлечение крестьян, особенно крестьянской молодежи неземледельческих губерний, в ряды Красной Армии и для формирования продовольственных отрядов и продармии на Дону и на Украине.
Эту деятельность можно и должно во много раз расширить, она служит одновременно и для помощи голодному населению столиц и неземледельческих губерний и для усиления Красной Армии».
Я уже говорил о том, как у нас продовольственные задачи связались с военными, и вы прекрасно понимаете, что нам нельзя не связывать этих задач. Нужно их обязательно связывать. Ни одна задача друг без друга решена быть не может.
«7. По отношению к меньшевикам и эсерам линия партии, при теперешнем положении, такова: в тюрьму тех, кто помогает Колчаку сознательно или бессознательно. Мы не потерпим в своей республике трудящихся людей, не помогающих нам делом в борьбе с Колчаком. Но есть среди меньшевиков и эсеров люди, желающие оказать такую помощь. Этих людей надо поощрять, давая им практические работы преимущественно по техническому содействию Красной Армии в тылу, при строгой проверке этой работы…»
Тут мы должны сказать, что нам в последнее время пришлось пережить особенно тяжелые и неприятные испытания. Вы знаете, что руководящие группы меньшевиков и эсеров посмотрели на дело таким образом: «Несмотря ни на что, мы желаем оставаться парламентариями и осуждать одинаково и большевиков и колчаковцев». Извините, должны были мы им сказать, теперь нам не до парламента. Нас берут за глотку, и мы бьемся последним и решительным боем. Мы шутить с вами не будем. Если вы устраиваете подобные стачки, вы совершаете величайшее преступление против рабочего класса. Нам всякая забастовка стоит жизни тысяч и тысяч красноармейцев. Мы это видим на месте. Приостановить производство ружей в Туле – это значит погубить тысячи крестьян и рабочих; лишить нас нескольких заводов в Туле – это значит отнять тысячи жизней рабочих. Мы говорим: мы воюем, мы отдаем последние силы, мы считаем эту войну единственно справедливой и законной войной. Мы зажгли социализм у себя и во всем мире. Кто хоть сколько-нибудь мешает этой борьбе, с тем мы боремся без пощады. Кто не с нами, тот – против нас. А если есть люди, – а мы знаем, что среди меньшевиков есть такие, – которые, не будучи в состоянии или не желая понять происходящего в России, еще не убедились в том, что если в России эти «плохие» большевики создали такую революцию, то в Германии революция рождается в неизмеримо больших муках. Тамошняя демократическая республика – что это такое? Что такое германская свобода? – Это свобода убивать настоящих вождей пролетариата: Карла Либкнехта, Розу Люксембург и десятки других. Этим шейдемановцы оттягивают свое поражение. Ясно, что они управлять не могут. С 9 ноября прошло пять месяцев существования свободы в германской республике. За это время представителями власти были либо шейдемановцы, либо их пособники. Но вы знаете, что у них вражда кипит все сильнее. Этот пример показывает, что возможна либо диктатура буржуазии, либо диктатура пролетариата; насколько здесь нет середины, видно из того, что сегодня, например, мы читаем в газете «Frankfurter Zeitung»{66}. Она говорит, что пример Венгрии доказывает, что нам придется идти к социализму. Венгрия доказала, что буржуазия добровольно отдает власть Советам, зная, что страна находится в таком отчаянном положении, что некому ее спасти, некому вести народ по такому трудному пути спасения, кроме как Советам. И тем людям, которые, колеблясь между старым и новым, говорят: хотя мы и не признаем идейно диктатуры пролетариата, но готовы помогать Советской власти, сохраняя свои убеждения при себе, так как понимаем, что в бешеной войне, не рассуждая, нужно бороться, – таким людям мы отвечаем: если вы хотите заниматься политикой, понимая под политикой то, что вы будете свободно критиковать перед усталыми, измученными массами Советскую власть, не замечая, что этим вы помогаете Колчаку, – мы говорим: таким людям – беспощадная война. Эту линию не легко сразу усвоить и провести. Мы не можем держаться к ним одной линии. Мы говорим: угодно вам заниматься вашей политикой – мы вам предоставим место в тюрьме или в других странах, которые начнут вас принимать. Мы такие страны угостим несколькими сотнями меньшевиков. Или хотите, наконец, сказать себе: мы поможем Советской власти, иначе это означает еще несколько лет гигантских бедствий, которые все-таки окончатся победой Советской власти. Таким людям надо всячески помогать и предоставить практическую работу. Эта политика не может быть определена так легко и сразу, как политика, идущая в одном направлении, но я убежден, что всякий рабочий, который наблюдал на практике, что значит тяжелая война, что значит снабжение Красной Армии, что значат все зверства, на которые осужден всякий красноармеец на фронте, – всякий рабочий эти уроки политики великолепно поймет. Поэтому я обращаюсь с просьбой принять эти тезисы и все силы профессиональных союзов напрячь на то, чтобы претворить их в жизнь как можно энергичнее и как можно быстрее.
66