— О, Боже… — быстро сказала Тереза. — На вечеринке у Гленды! Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что это был Мигуэлес. Мальчик для грязной работы.
Наступило молчание. Потом Тереза медленно сказала:
— Шон… Это ужасно… Мигуэлес… Кто бы мог подумать…
— Да, Тереза, эти люди не дураки. В общем, когда Рикки вернулся в Лондон, они уже были у него на хвосте. Они наблюдали за тем, куда он пойдет, с кем будет встречаться. Им очень повезло. На следующий день утром Рикки получил задание — передать одному из наших людей список наших агентов во Франции. И что же? Этот чертов дурак отправляется с этим списком в какой-то кабак и напивается там в доску. Они подставляют ему очаровательную девушку, он, разумеется, отправляется к ней домой, она крадет у него этот список и исчезает. Чистая работа!
— И вы не знаете, кто была эта девица? Неужели ты не можешь это выяснить?
— Я непременно узнаю это, — сказал О'Мара. — Мне скажет об этом Мигуэлес.
Он обнял руками плечи Терезы, крепко прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
— У меня есть кое-что против Мигуэлеса. Видишь ли, милая, они поставили наблюдателя у квартиры Рикки. Мы об этом узнали. Я добрался до этого молодого джентльмена и разделался с ним. В кармане у него я нашел письмо от Мигуэлеса. По-видимому, Мигуэлес заключил с этим человеком какую-то сделку, а потом они рассорились, потому что Мигуэлес остался недоволен тем, как с ним обошлись. Я считаю, что Мигуэлес был платным агентом наци, а потом они не захотели ему уплатить, как договаривались, поскольку он испугался и хотел уехать, не доведя дело до конца.
— И вы арестовали человека, который наблюдал за квартирой Рикки?
— Человек этот был найден мертвым в одном из заброшенных домов, — сказал О'Мара. — Его застрелили. И у него-то мы и нашли это письмо от Мигуэлеса. Я собираюсь обвинить Мигуэлеса в этом убийстве. И в этом случае его не спасет и дипломатический паспорт. Ему придется предстать перед судом за убийство.
— Но я все же не понимаю, что тебе это даст?.. — медленно спросила Тереза.
— Видишь ли, дорогая, Мигуэлес собирается завтра утром улететь в Испанию. Он выйдет из своей квартиры примерно часов в восемь. Ну… завтра утром, в половине восьмого, по дороге к тебе… я навещу его. Я застигну его в тот момент, когда психологически он будет совершенно готов к отъезду, полагая, что находится теперь в полной безопасности. Именно в тот момент, когда он будет радоваться тому, как он ловко нас обвел, я и появлюсь у него и сделаю ему одно предложение. — Тереза восхищенно посмотрела на О'Мару, и он улыбнулся ей. — Я предложу ему на выбор: либо он останется здесь и предстанет перед судом за убийство, либо он сообщит мне то, что я хочу узнать. Он должен будет сообщить мне имя и адрес той загадочной особы, которую подослали к Рикки Керру. Кроме того, ему придется сообщить еще многое такое, что мне интересно будет узнать. Если он согласится на мое предложение, то сможет спокойно улететь в Испанию, если же нет, то… — О'Мара пожал плечами.
Тереза минуту молчала, затем сказала:
— Шон… ты, кажется, все предусмотрел… Но все же… что если Мигуэлес все же откажется говорить? Ведь он, наверное, очень боится этих людей…
— Он непременно заговорит, — пожал ее руку О'Мара. — Мигуэлес ведь трус. К тому же он поймет, что если он назовет эту девушку, мы сразу же найдем остальных, а значит, ему некого будет бояться. Из двух зол он непременно выберет меньшее — уж такой он человек, я это наверняка знаю. Он заговорит…
— Знаешь, дорогой, серьезно сказала Тереза, — я очень боюсь за тебя. Когда-нибудь кто-то вроде Мигуэлеса может по-настоящему рассердиться… и тогда может что-то случиться… что-то не слишком приятное. Все же я от всего сердца надеюсь, что все будет так, как ты хочешь.
— Да это все легкая забава, — сказал О'Мара. — Мигуэлес непременно заговорит. Ну а потом мне останется только позвонить кому следует, и мои друзья обо всем остальном позаботятся сами. А потом я приеду за тобой, и мы помчимся в Эйре. Как тебе это нравится, моя радость?
— Очень нравится. Но до чего же ты умен, Шон. Иногда я даже немного побаиваюсь тебя.
Часы на камине пробили три. Тереза поднялась с ковра.
— Шон… немедленно уходи, иначе утром, когда ты приедешь за мной, я буду страшна, как смертный грех. А я хочу, чтобы было совсем обратное — хочу быть привлекательной для тебя. Так ты уйдешь, когда выпьешь эту последнюю порцию, ладно?
— Что ж, ладно… Это справедливо. Еще одну порцию.
Она подала ему бокал.
— За нас с тобой, милая, — сказал он ей. Одним глотком он осушил бокал и поднялся. Она проводила его до двери, подала пальто.