Теперь, сняв блокаду, она начала фактически мирные переговоры с Советской республикой, и теперь она эти переговоры не доводит до конца, поэтому мелкие державы потеряли в нее веру, веру в ее силы. Мы видим, что положение Антанты, ее внешнее положение совершенно не подлежит определению с точки зрения обычных понятий юриспруденции. Государства Антанты с большевиками находятся ни в мире, ни в войне, у них есть и признание нас, и непризнание. И этот полный распад наших противников, которые были уверены, что они что-то из себя представляют, показывает, что они ничего из себя не представляют, кроме кучки капиталистических зверей, перессорившихся между собою и совершенно бессильных сделать что-либо нам.
Теперь положение таково, что нам официально сделаны мирные предложения Латвией{104}; Финляндия прислала телеграмму, в которой официально говорится о демаркационной линии, но по существу это – переход к мирной политике{105}. Наконец, Польша, та Польша, представители которой особенно сильно бряцали оружием и продолжают бряцать, та Польша, которая больше всего получила и получает поездов с артиллерией и обещаний помогать всем, лишь бы Польша продолжала борьбу с Россией, даже эта Польша, неустойчивое положение правительства которой вынуждает идти на какую угодно авантюру с войной, эта Польша прислала приглашение открыть мирные переговоры{106}. Надо быть в высшей степени осторожным. Наша политика требует больше всего внимательного отношения. Тут труднее всего найти правильную линию, потому что тех рельс, на которых поезд стоит, тоже никто не знает еще, – сам враг не знает, что он будет делать дальше. Господа представители французской политики, которые больше всего науськивают Польшу, и вожди помещичье-буржуазной Польши не знают, что будет дальше, не знают, что они хотят. Они сегодня говорят: «Господа, несколько поездов с пушками, несколько сот миллионов, и мы готовы воевать с большевиками». Они скрывают вести о забастовках, которые в Польше разрастаются, нажимают на цензуру, чтобы скрыть правду. А революционное движение там возрастает. Революционный рост в Германии, в его новом фазисе, в его новой ступени, когда рабочие, после германской корниловщины, создают красные армии, говорит прямо (последние телеграммы оттуда), что рабочие загораются все больше и больше. В сознание самих представителей буржуазно-помещичьей Польши начинает проникать мысль: «Не поздно ли, не будет ли раньше Советская республика в Польше, чем учинение государственного акта, мирного или военного?». Они не знают, что делать. Они не знают, что несет им завтрашний день.
Мы знаем, что каждый месяц дает нам гигантское усиление наших сил и будет давать больше. Поэтому мы стоим теперь в международном отношении прочнее, чем когда бы то ни было. Но мы к международному кризису должны относиться с чрезвычайной внимательностью и готовностью встретить какие бы то ни было неожиданности. У нас есть формальное предложение мира от Польши. Эти господа находятся в отчаянном положении, настолько отчаянном, что их друзья, немецкие монархисты, люди более воспитанные, с большим политическим опытом и знанием, метнулись на авантюру, на корниловщину. Польская буржуазия бросает мирное предложение, зная, что авантюра может быть польской корниловщиной. Зная, что наш противник находится в отчаянно трудном положении, – противник, который не знает, что он хочет делать, что будет делать завтра, – мы с полной твердостью должны сказать себе, что, несмотря на то, что мирное предложение было, война возможна. Дальнейшее поведение их предвидеть невозможно. Мы этих людей видели, мы этих Керенских, меньшевиков и эсеров знаем. За эти два года мы видели, как их толкало сегодня к Колчаку, завтра почти к большевикам, затем к Деникину, и все это покрывалось фразами о свободе и демократии. Мы этих господ знаем, поэтому мы обеими руками цепляемся за мирное предложение, идя на максимальные уступки, уверенные, что мир с маленькими державами двинет дело вперед в бесконечное количество раз лучше, чем война, потому что войной империалисты обманывали трудящиеся массы, под этим скрывали правду о Советской России, поэтому всякий мир откроет во сто раз больше и шире дорогу нашему влиянию. Оно и так велико за эти годы. III, Коммунистический Интернационал одержал неслыханные победы. Но мы знаем вместе с тем, что войну нам могут навязать каждый день. Наши противники сами еще не знают, на что они способны в этом отношении.
104
В связи с разгромом в 1919 году иностранных интервентов и белогвардейцев и упрочением международного положения Советской России правящие буржуазные круги Латвии были вынуждены пойти на заключение мира с РСФСР. 25 марта 1920 года министерство иностранных дел Латвии обратилось к Советскому правительству с предложением начать мирные переговоры. 16 апреля в Москве открылась конференция представителей РСФСР и Латвии по вопросам заключения мирного договора, и 11 августа в Риге был подписан мирный договор с Латвией.
105
К началу 1920 года, с упрочением внутреннего и международного положения Советской России, правящие круги Финляндии вынуждены были пойти на заключение мира с РСФСР. 25 марта министерство иностранных дел Финляндии обратилось к Советскому правительству с предложением установить демаркационную линию, что фактически означало начало переговоров о мире. Советско-финляндский мирный договор был подписан 14 октября 1920 года в городе Юрьеве (ныне Тарту). Договор подтвердил независимость и суверенитет Финляндии, предоставленные ей Советским правительством в 1917 году. Договор был ратифицирован Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом 23 октября 1920 года.
106
Согласие Польши на переговоры было лишь маневром, прикрывавшим ее подготовку к войне против Советской России. На неоднократные предложения Советского правительства начать переговоры (22 декабря 1919 года, 28 января, 2 февраля, 6 марта 1920 года) польское правительство дало положительный ответ лишь 27 марта и предложило начать переговоры в прифронтовом городе Борисове, прекратив военные действия лишь на этом участке. На советские предложения о полном приостановлении боевых действий и о переносе места переговоров в какое-либо нейтральное государство польское правительство ответило ультимативным отказом. Сорвав переговоры, реакционные круги; Польши начали 25 апреля войну против Советской республики. В результате успехов Красной Армии осенью 1920 года польское правительство вынуждено было согласиться на заключение мирного договора. Договор о перемирии и о предварительных условиях мира был заключен 12 октября в Риге; окончательный мирный договор РСФСР и УССР с Польшей был подписан в Риге 18 марта 1921 года.