— Да!
— Садитесь!
Я сел последний в красный автобус — ну, конечно, в микроавтобус нормальных размеров — на оставленное мне место <нрзб>. Билет Феодосия — Планерское стоил 14 копеек, поэтому заявление шофера, кондуктора «он после оплатит» прозвучало для меня весьма приятным сигналом — готовить рублевку. Все это заслуживает только одобрения, а инициатива шофера — и уважения, в смысле психологического комфорта.
Словом, тем же утром я — уже в Доме творчества.
— Куда вас подвезти?
— К писательскому дому.
— Здесь нет такого.
— А, — сказал кондуктор, — ему, наверно, надо в Дом творчества.
— Да, да.
— Это здесь. Сразу за мостом.
Возвращаюсь еще раз, в последний раз к моим соседям по купе, — убедился, что драматурги наши модные не улавливают важную фигуру нашего времени, общества, живущую на линии перекрестного огня, как самой модной линии в мире. Словом, что для всех их искушений экспериментами путем дорожного утверждения культуры, а также прочих видов читателей.
— Читал, читал, — отхлебывая третью рюмку.
— Но я говорю, там речь идет...
— Знаю, знаю.
Многие <нрзб> из соседей-курортников читали, мне рассказывали. Стихов они, разумеется, не цитировали, хоть Пушкин был в свое время и для нашего времени классическим предметом такого рода развлечений. Хотя анекдотики домашние обязательно включаются в стихи.
На Курском вокзале громким мегафонным голосом в час моего отъезда орал какой-то деятель вечного «Дня поэзии 74»: «Здесь все поэты мира от Наровчатого до Доризо! До Доризо!» Я хотел сказать, что Бунина не берут.
Строительно-ремонтный бум. Кончился, кончился в Феодосии и Коктебеле.
Я вошел в комнату с ключом точно так, как и на Васильевской[363] — предварительный ремонт делал предыдущий постоялец. Слой краски повсюду, стекло не оттерто, но, пожалуй, все это — металлический абажур — выглядит вполне современно, <нрзб> гобелен светло-зеленый, диван — в тон. В тон и шкаф, хоть не запирается, но вполне надежный, <нрзб>. Огромная веранда с зонтиком, койка, стол и несколько стульев. И, самое главное, собственная уборная, как у Людовика XIV. Уборная явно новая, все сверкает. Вообще, кран течет, но все это пустяки — так же течет и в Чертанове. А то, что свой ключ, меняет ситуацию в лучшую сторону.
Всю жизнь я ищу медленного хода времени, радуюсь медленно проходящему дню... Но время летит в дороге, в поезде особенно быстро. Почему так быстро? Хотя не сразу рассветает. Куда мне спешить? Часы обгоняют.
Рассвет феодосийский медленный и дождливый. Вчера прошел мимо <нрзб> пляжа Коктебеля — в двух шагах от дома отдыха, в кокетливых оборочках волн, навеваемых одна на другую. Из-за дождя он пустует.
Со страхом вспоминаю Сухуми, когда в черте города нельзя подойти к воде из-за трупов кошек и собак, воняющих страшным образом. В Сухуми, чтобы подойти к воде, надо отъехать километров двадцать-сорок, немалый вес в бюджете времени. Но и там нет подходящих мест, и купание теряет свою прелесть. Уж если купание там представляет проблему — надо тратить день на это. Загорается там хорошо, но как-то незаметно и неприятно.
Я понимаю Эренбурга, его любовь к гостиницам. Грязное белье не стимулирует творчества.
21 октября 1974 года.
Волошина Марья Степановна[364] картин не показывает, но разъясняет культурно — Дом творчества — нет договора с Литфондом. И Волошина можно смотреть не в его доме, а в экскурсии в Феодосию.
Город — опрятный, как кошка.
Голубой залив
Санитарный час с 14 до 15. Находиться на пляже запрещено. С пищевыми продуктами вход на пляж запрещен.
На 25 октября продано в книжном магазине пос. Планерное с населением 3000 чел. 5 экз. «Дня поэзии-74».
Глоток живых эмоций...
ед. хр. 72, оп. 3
Общая тетрадь зеленая, клеенчатая. На первом листе: «1978 февраль. Май 1978». Записи стихов: «Я удержался на крутом обрыве...», «Утренние размышления» и др.
Соответствие слова и дела + вкус — абсолютный.
В «Точке кипения»[365] вещи абсолютно лучшие:
1) «Я, как рыба, плыву по ночам...»
2) «Она ко мне приходит в гости...»
Важное — «рассеивающийся свет».
По тому же принципу, односложное слово: (мне, как, все) в последней строке тянет за собой наиболее длинное — «рассеивающийся» (свет). Квалифицированнейший (для труда).
Поэтому не квалифицированный, а квалифицированнейший — на два слога больше.
364
Волошина Мария Степановна (1887–1976) — жена поэта Максимилиана Волошина, хранительница его дома-музея в Коктебеле.