Бывший «переваловец» Багрицкий, выступавший на всех вечерах от литературного Центра Конструктивистов, а также у себя дома в Кунцеве, читал, добавляя к своим стихам и «Синие гусары» Асеева как важную идейно-художественную победу своей новой группы.
Тогда даже стихи Тихонова из «Орды» и «Браги» из-за Киплинговских интонаций, сообщенных русскому читателю замечательной переводчицей Оношкевич-Яцыной[106], считались работой все же второго сорта по сравнению с почти звуковым чудом «Баллады о Черном принце», где Асеевское перо достигло вершин, невиданных в русской поэзии.
В поисках новых интонаций, новых возможностей русского стиха с головой ушел Кирсанов[107], самый одаренный «звуковик» тех времен, прямой предшественник и учитель Вознесенского.
И вот среди этого хора мастеров, ищущих страстно и многое нашедших, вдруг раздается спокойный голос, сказавший, доказавший и показавший, что сокровища русской лирики лежат буквально рядом, что можно создать новое, ценное почти из ничего, если за дело берется умелая рука мастера.
Это «Леди Макбет» киевского русского поэта Николая Ушакова[108]. Я разберу конец этого превосходного стихотворения.
Никто, кроме Ушакова, даже в 20-е годы, обильные талантами, не мог написать:
Что за револьвер?
Ведь в замке Дункана может быть только меч. Ну, боевой топор, бердыш какой-нибудь, но не револьвер.
Даже если это Леди Макбет Мценского уезда по Лескову. И то там были колун или плотничий топор, но не револьвер. Но вы чувствуете именно в револьвере, да еще с ударением по провинциальному, по мценскому на втором слоге слова: рево́львер, а не револьве́р, как говорили в городах.
Но, конечно, это боевой наган, именно револьвер, а не пистолет, маузер или браунинг. Патроны тоже из нагана. Герой, наверно, крутнул ручку своего револьвера и не находит патрона.
Опять мы в Англии. Бор — это Бирманский лес, с помощью которого Макдуф обманул Макбета. Конная милиция окружает избу лесника. Военная хитрость мценской милиции, применившей шекспировский способ маскировки. Ушаков дописывает Лесковский рассказ собственной интонацией.
Если в «Леди Макбет» полемически задевается и Шекспир и Лесков — отношение к ним не позволило пойти на просто пародию, опасность эта висела прямо на пере Ушакова, как капля литературных чернил.
В знаменитом стихотворении «Три ландштурмиста» идет бой с одним из самых популярных русских стихотворений — гейневскими «Гренадерами» в переводе Михайлова, известными каждому школьнику. Настолько слился с русской поэзией этот перевод, что даже в издании «Библиотеки поэта» 1968 года этот перевод считается образцовым, каноническим. Каждый школьник обязан знать «Гренадеров» Михайлова наизусть. Именно с этого напоминания и начинает Ушаков свое знаменитое стихотворение «Три ландштурмиста».
Пока это только звуковой узор, весьма привлекательный. Бакальский — где это? размер как будто знакомый, интонация хорошо известна.