Впрочем, здесь, при ярком электрическом свете, он впервые предстал пред нею самым обыкновенным человеком. После первых двух встреч он остался в ее памяти скорее как некая безликая сила, нечто вдруг сюда переносимое и столь же внезапно исчезающее. Второе его воплощение, на пашне, было уже менее бесформенно, чем первое, в свете утренней зари над морем. Но и безбрежное небо с плывущими вдаль облаками и переменчивым светом отнимало у незнакомца, являющегося с неведомыми намерениями, значительную долю его обыденности. Здесь, в светлой комнате, дошло, наконец, до того, что у Кирша можно было разглядеть красноватые веснушки на коже и волосатую бородавку.
Мария разгадала, почему он вошел в эту комнату, — несомненно по указаниям Лисси. Он искал здесь Марию и о Курте заговорил главным образом ради нее! Нужно было предостеречь ее от Курта. Но это не все. Ей давали знать, что и она сама на примете у полиции — как воровка, пытавшаяся совершить кражу в универсальном магазине, и как мать ребенка, рожденного от Курта. Если она приехала вслед за Куртом и сидит здесь в комнате у его сестры, значит она, возможно, посвящена в его темные дела — с пресловутым синим камнем и еще более страшные, о которых Кирш завел сегодня речь.
Она на подозрении! Но при таких обстоятельствах человек уже не прячется внутренне, наоборот — он напрягает все силы и вооружается для обороны. Мария по крайней мере, когда ей пришлось, наконец, поднять глаза на комиссара, сделала такое лицо, точно не разобрала ни слова и вообще не понимает по-верхненемецки. К ней сразу вернулось выражение, свойственное ей в ту пору, когда она, казалось, окончательно окрестьянилась. Это было перед тем, как явился на хутор Курт. Тогда от нее оставалось скрытым, что она впадает в полудремоту. Теперь она это делает сознательно и нарочито.
Кирш поднял свои грузные плечи и снова дал им опасть. Этим он достаточно высказался, хотя глаза его были закрыты. Он ей не верит! Но вот, наконец, он вышел с Бойерлейном из комнаты. В соседней они тоже не задержались, скрылись вдвоем в глубине квартиры.
Мария их больше не видела, и от этого отдаленный гомон голосов казался еще менее внятным. Тем сильнее возрос ее страх: сейчас Кирш говорит, конечно, о ее ребенке, они хотят отнять у нее ребенка, потому что она известна как воровка! Она украла ботинки, значит от нее всего можно ждать! Ботинки украдены были для Курта; хоть этого никто не выяснил, доказательства Киршу не нужны, и если Курт совершит новое преступление, Кирш тем скорее сочтет ее соучастницей. Пожалуй, он даже видит в ней подстрекательницу: ведь она старше и сильней.
Постепенно она стала различать голос Бойерлейна, а по временам и слова. Адвокат говорил громче Кирша, он был более возбужден.
— Он пять или шесть недель работает у меня в конторе! Неужели я должен еще каждый вечер сам укладывать мальчика в кроватку? Вы думаете, что он вернулся в Берлин с моего согласия? Там у него что-то приключилось, я не могу выпытать, что именно. Его сестра знает, но от нее даже и вы не могли бы добиться показаний. Попробуйте разлучить близнецов! Я женат на близнецах!
Кирш промолвил что-то, и Бойерлейн воскликнул:
— Мерзкий мальчишка! — Он повторил это несколько раз. — Но как мне впредь помешать ему играть на скачках? Понятно, он не работает, а играет. Мой управляющий конторой позволяет ему убегать, а я перегружен делами и ничем не могу помочь уголовной полиции, я — синдик. Так? Делайте что хотите, только не компрометируйте меня, это вы мне обещали!
Следующий ответ Бойерлейна звучал спокойнее — он, казалось, говорил, засунув руки в карманы.
— Я вам кое-что скажу, Кирш. Я больше не верю во всю эту историю с синим камнем, я бы давно уже его нашел. В квартире нет уголка, где бы я не пошарил. У вас не все вяжется, Кирш! Вы вбили себе в голову, что мальчик не может разделаться с Аделью Фукс, потому что у него синий камень. А потом они вдвоем убивают мужа. Как же это так? — Бойерлейн рассмеялся. — Вас ждет разочарование, Кирш. Господин Фукс умрет естественной смертью, и мой любезный шурин никогда не поднимется выше мелкого жульничества. Большое преступление — не каждому это дано. Он только то, что представляют собою сотни безработных из его круга. Почему вы так зорко смотрели на портниху? Она тоже составляет частицу окружения Курта? Каждый шаг должен теперь все теснее сближать его с преступным миром — так?
Мария задрожала. Что ответил комиссар? Он, который знает все о ней и Курте! Но голос Бойерлейна отзвучал и больше не поднимался, собеседники, видимо, удалились. Мария подождала, потом встала и поглядела. В квартире — никого.