— Я. Но тогда я должен отказаться от Марии! — поспешил он добавить.
— А кто украл ребенка?
— Господин Кирш!.. — У Курта отнялся голос.
— Так я тебе скажу. Тот же, кто похитил синий камень.
— То было совсем другое!
— Для меня нет. Большой синий камень, ребенок, завещание Адели — вот факты, и ни один не имеет смысла без другого.
— Ребенка у меня нет, — если только он не у Викки. — Это было сказано с запинкой.
— Вот видишь, ты отлично разбираешься сам. Если ты не затеваешь чего-нибудь ради сестры, то вы действуете друг другу назло. Она похитила у тебя ребенка, чтобы ты от нее не ушел с Марией… или с деньгами Адели.
Курт сник, и плечи его затряслись от рыданий.
— Все меня покинули, — еле выговорил он. И опять долго рыдал. — Кто меня любит? Викки сохранила только ненависть к Марии. Так одинок я не был даже в Вармсдорфе. Зачем я не остался там!
— Руки прочь от Марии! Не то скатишься вовсе на дно. Такому, как ты, она может принести только несчастье.
— Вы это серьезно думаете? — спросил Курт и поднял тайком суеверный взгляд. — Неужели я должен отдать свою молодость старухе? Свою невозвратную молодость? Позволить Адели высосать меня? Господин Кирш!
Он жаловался. У него не было никого, кроме этого большого старого опекуна. Но тот смотрел на него с раздражением.
— Оставь, пожалуйста, Адель и ее «Гарем». Ты неподходящий человек для торгового предприятия.
— Нельзя с Аделью, нельзя с Марией! — Курт вскочил, завизжал. — Я не согласен, господин Кирш!
— Конечно, не согласен.
Кирш теперь хотел показать себя отнюдь не суровым, а скорее дружественным и обязательным, исполненным сознания дружественного долга, но снова раздражение накинуло свой покров на его лицо.
— Тебе у них у обеих нечего искать, сынок. Ни у Адели, ни у Марии. Но от одной ты не можешь отказаться из-за денег, от другой — из-за ребенка. Ты можешь получить и то и другое только в том случае… — вдруг на средних нотах, голосом грубым и обыденным — если совершишь настоящее преступление.
Курт сперва жадно ловил воздух. Потом, выдвинув перекошенную челюсть, приготовился к прыжку. Госпожа Кирш, подглядывая в узкую щель, угадала мгновение, которого ждала: она распахнула дверь. Муж ее, к счастью, уже не нуждался в помощи. Одной рукой он держал на весу зубастого мальчишку, Курт бился в воздухе. Другой отирал на шее кровь. Когда Курт был опущен на пол, Кирш обхватил его сзади и попробовал выволочь вон.
— Ловушка! — завопил юноша.
Он вдруг почувствовал, что должен держаться совсем по-иному, и тотчас же с полной готовностью перешел на легкий и приятный тон:
— Сударыня, вы можете спокойно меня отпустить. Бывает, что сорвутся нервы, но теперь все уже улеглось. Господин Кирш, очевидно, хотел проверить, насколько у меня хватит выдержки.
Но как он ни притворялся, в нем настойчиво звучал испуганный голос: «Как далеко зашло! Настоящее преступление! А я еще не сознавал. Он раньше моего увидел, о чем я помышляю. Он мне это внушает, собака, только теперь я это понял. О боже, боже, я понял, я знаю!»
— Я больше не хочу мешать вам, господа, — вслух говорил между тем Курт и улыбался какой-то пустой улыбкой. — Сожалею только, что наша беседа не привела к цели.
— Нет, — отозвался Кирш, — все-таки привела.
Курт, внутренне содрогнувшись, улыбнулся легкой и пустой улыбкой.
— Если вы впрямь считаете меня таким глупцом… Я — продукт цивилизации, господин Кирш. Я храбр только в интеллектуальном плане, вид крови для меня невыносим. Вы же, напротив, всегда остаетесь, выражаясь вежливо, куском живой природы. Преступление? В вашем кругу, господин Кирш, это было бы возможно. Вы добросовестный чиновник такого-то разряда, и государство потому и может успешно пользоваться вами, что ваше происхождение и ваши наклонности…
— Стой! — приказал Кирш. — Мелюзга! — Он глядел на него с высоты своего роста. Курт встретил взгляд чуть насмешливо. — Я, может быть, в последний раз имею возможность тебе советовать. В следующий раз на тебе, может быть, будут уже кандалы. Вернись-ка ты к сестре! Там ты в более надежных руках. Тогда ничего страшного не произойдет, разве что небольшая кража со взломом, да и в той ты будешь замешан только стороной.
— У вас не было улик.
— Но позже… — Продолжительная пауза — Есть у меня улики!
Курт с застывшей улыбкой на губах попятился к выходу. Его большие ноги шумно стукнулись о дверь, когда госпожа Кирш распахнула ее перед ним.