Дело в том, что она взяла на себя моральные обязательства по отношению к человеку, с которым редко встречалась, который не дарил ее своим доверием; она часто даже забывала о нем. Но это был настоящий человек, — о его благородстве Нора не могла думать без слез. Он давно отрешился от всякой пошлой корысти, жил честно и мудро. У него была большая семья — и никаких капиталов, прибавила она для полной ясности. Эмануэль понял, что она говорит о его тесте Бирке. Значит, и на нем эта ненасытная женщина испытывала свои чары, одному богу известно сколько лет назад. Эмануэль снял руку с ее ноги.
«Иногда она кричит», — предупредила его горничная Мариетта. На сей раз Нора Шаттих решила сыграть на его нервах более изысканную симфонию. Ее действие было весьма ощутимо, Эмануэль совсем обессилел. Юноша 1929 года впервые познал, на что способны женщины с эротическими традициями. Он понял, что его сверстницы наивны и лишены исторического опыта в делах любви; вот так же и ему не хватает опыта в других делах. Нора Шаттих, думал он, это «дама восьмидесятых годов». А о них он был наслышан. Даты, правда, не сходились, но само понятие было к ней вполне применимо.
Уразумев это, он вооружился сознанием превосходства своей эпохи.
— Главный инженер Бирк не обладал вами, — сказал он внушительно. — И президент «И. Г. Хемикалиен» — тоже. И никто другой не обладал. Это верно. Но это единственное, в чем я вам верю.
— Всему верить — да это был бы сплошной ужас. От скуки деваться некуда было бы, — сказала она.
Ее лицо стало таким, каким оно, вероятно, бывало только в минуты одиночества, — оно выражало усиленную работу мысли.
— Пусть лучше никто не верит тому, что было в моих словах правдой и что ты, мой мальчик, пропустил мимо ушей, — сказала она.
Для него это было слишком мудрено. Пока он делал выводы, она поднялась.
— И все же я отдохнула, — услышал он и не понял, почему — все же. Но догадывался, что этими словами она хотела его уязвить. И в самом деле, она спросила: — Кто ваши друзья?
Теперь ему стало ясно, что Нора Шаттих ищет более пылких партнеров для своих эротических опытов. Часок, проведенный с Эмануэлем, был для нее всего лишь отдыхом. Как ни страдало от этого его самолюбие, он довольно хладнокровно ответил:
— Есть у меня три близких друга. Один из них боксер, этот наименее интересен. Другой слишком умен для меня, вы могли бы им заинтересоваться. А у третьего, как он сам говорит, все задатки убийцы.
— Приведите ко мне всех этих милых молодых людей. Завтра мой муж, если не ошибаюсь, уезжает в Берлин. Я собиралась на чай с танцами, но, может быть, отговорюсь головной болью.
VI
Дом Шаттихов был построен в добрые старые времена, в 1909 году, и ни один звук не проникал через стены и полы. Если бы Нора Шаттих и Эмануэль Рапп находились в здании новейшего типа, они услышали бы какие-то толчки, даже пребывая двумя этажами выше. Это рейхсканцлер в отставке Шаттих с размаху перепрыгнул через стоявшую поперек комнаты кушетку и тут же опрокинул тяжелый стол с папками и бумагами. Он стоял и ругался среди всего этого разгрома.
— Дамы приходят к главному директору с напрасной мечтой: начнутся шашни, и они обвинят меня перед заводским комитетом в злоупотреблении властью. Только все это ни к чему, фрейлейн… — Тут-то он и прыгнул через кушетку.
Все произошло совершенно неожиданно. Шаттих захватил Марго врасплох. При всей своей ловкости и гибкости она едва успела увернуться и спрятаться за груды папок. Стол опрокинулся, упавшие папки развязались, и Марго сунула между ними носок туфли. Стоило Шаттиху шагнуть к ней, и все дела Союза рационализации Германии разлетелись бы по комнате. Шаттиху пришлось сдаться, но в предательском мозгу политика явно зарождалась какая-то новая тактическая хитрость.
Марго ни на секунду не верила его словам. По чисто профессиональной привычке он всегда говорил обратное тому, что делал. В глупость человеческую он верил глубоко и незыблемо и нисколько не сомневался в том, что сумеет доказать Марго, будто вопреки очевидности не он ее преследует, а она его. Марго поняла, что ей в свою очередь надо как-то провести его.
— Вы ничего не слышите? — спросила она, притворяясь испуганной.
— Ничего не слышу, продувная вы бестия! — сказал он, глядя на нее злыми глазами. — Лакей отослан, а у жены в гостях мужчина. — Эти слова он выкрикнул фальцетом и очень злорадно. И ему в самом деле удалось испугать Марго, которая мучительно задумалась о том, что происходит в этом доме. Впрочем, она быстро оправилась от своего замешательства. Однако нападающая сторона использовала его для новой атаки. На этот раз Марго поджидала врага во всеоружии.