— Ну? — спросила она, когда он подошел к ней вплотную. Шаттих на мгновение растерялся, и Марго сказала: — Послушайте, господин Шаттих. Дело не в заводском комитете. Для пожилого мужчины вы еще довольно крепки физически: но у вас не хватит ума выманить изобретение у моего Эмануэля — нет, это исключено! А ведь вы, как ни буяните, в глубине души только этого и добиваетесь!
— Ну, так поговорим о деле! — Он тотчас же сдался, как сдавался всегда, утратив власть над обстоятельствами. Эта маленькая женщина оказалась сильнее, чем он предполагал. Придется обойти ее иным путем.
— Поставим-ка сперва стол на место!
Занялись столом, бумагами, и это дало ему возможность выиграть время. Но и Марго успела уже все обдумать. Неизвестно, в чьих интересах она работает, помогая Эмануэлю. Может быть, для Инги или для какой-нибудь другой случайно подвернувшейся женщины, достаточно безрассудной, чтобы с ним бежать. По своей неуравновешенности Эмануэль готов пойти за любой. Если жизнь поманит его какой-нибудь несбыточной надеждой, он погонится за ней. Любить? Нору Шаттих он не полюбит, насчет этого Марго спокойна, но Ингу он может полюбить. Да он уже любит ее. Стоит лишь Инге мигнуть. Надолго ли — это другой вопрос. Инга еще не знала серьезных привязанностей. Неужели это будет Эмануэль? Вот был бы ужас, всесокрушающий ужас!
Марго пришлось сразу продумать все, все — за какую-нибудь минуту, пока она подбирала с полу разлетевшиеся бумаги. Нет, она не верит, что Инга сумеет его удержать. На это способна только она, Марго. Ведь от этого зависит ее жизнь. От обладания Эмануэлем Раппом зависит жизнь молодой женщины с белой кожей, черными, но, к сожалению, порой молящими глазами, с задорно вздернутым носом. Мысленно окинув взглядом эту молодую женщину, точно некую постороннюю особу, Марго деловито сказала себе: «Эта сумеет положить конец всему».
— Господин Шаттих, — обратилась она к главному директору. — Не удивляйтесь. Я хочу сделать вам серьезное предложение.
— Это становится интересным, — сказал он, не меняя выражения лица.
— Вы продадите наше изобретение за границу. И за это станете участником в деле, — выпалила она.
Великий делец посмотрел на нее снизу вверх. Сколько снисходительной иронии! Нечто убийственное. Но Марго держалась храбро.
— Почему бы и нет, господин Шаттих? Живи и жить давай другим. Где это написано, что мы обязаны попросту дарить наше изобретение?
— Могу точно указать, сударыня. В законе о разглашении производственной тайны. — Он сказал «сударыня», здесь уже не было иронии, исчезло вожделение, он лишь решительно защищал занятую позицию.
— Разглашение производственной тайны — это государственная измена, — сурово заключил он. — Ваш случай можно подвести под параграф о разглашении военной государственной тайны. Это преступление рассматривается в своде законов наряду с убийством. Можете представить, какая вам угрожает кара.
— А разве это непременно откроется? Если вы будете участвовать в нашем деле?
Он оторопело взглянул на нее. Чисто по-женски — ни малейшего стыда в вопросах правосудия! Ни один из его друзей-дельцов не рискнул бы брякнуть такое без всяких околичностей. Он забыл свою строгость и, оглянувшись по сторонам, сказал с таинственным видом:
— Для меня такие вещи чересчур рискованны! Скажите своему супругу, чтобы он и не думал об этом деле. У нас есть отдел контроля. Я вам говорю об этом только потому, что, может быть, использую вас для работы в нем. Вы, кажется, подходите к этой роли.
— Вот и устройте меня поскорее в этот отдел; я возьму дело в свои руки, а концерн и знать ничего не будет.
— Ничего вы там не возьмете в свои руки. За вами будут наблюдать. Впрочем, вы уже и сейчас под наблюдением, как и все другие — даже я… Однако… Я слишком много сказал вам, — спохватился он. — И чего ради?
— Да, чего ради? А ради того, что вам хочется сделать со мной это дело, — сказала невинная искусительница.
Он засопел.
— Я другое дело сделаю с тобой. Уж будь уверена. Теперь ты посвящена и должна остаться у меня. А мужа — брось.
— Сначала надо еще выманить у него изобретение, — возразила Марго, стараясь ответить на его взгляд, как сила отвечает силе, и подтвердить нотку воровского сговора, прозвучавшую в тоне его слов.
— А! Ну, это само собой, об этом ты позаботишься, пока я буду в отлучке. Завтра вечером я уезжаю в Берлин… И как только вернусь, немедленно вступаю во владение: а) изобретением, б) невестой.