Она шла по другой стороне улицы в густой толпе; и лишь время от времени мелькал перед ним ее светлый профиль и золотой локон под маленькой шляпкой. Может быть, это была и не она, а просто его мечта, перескочившая от «большого дела» к ней. Ведь только мысль об Инге придавала прелесть всему делу, прелесть, которой оно само по себе не имело бы, хотя и являлось Для Эмануэля единственной и неповторимой возможностью утоления всех его страстей. И вдруг он понял все: какая сила влечет его, ради чего он бросился в эту пучину приключений, за кем гнался. За Ингой, за ее золотистой головкой в синей шляпе, за ее фигурой, возвышавшейся над толпой. Так как девушка шла в противоположном направлении, он тоже повернул.
Между ними было большое расстояние, которое все увеличивалось; пробиться сквозь воскресную толпу было почти невозможно. Группа рабочих, будто нарочно для этого нанятая, преграждала путь нетерпеливому Эмануэлю. Дойдя до Розенгассе, он решил обойти кругом ближайший квартал, чтобы у моста, переброшенного через канал, поравняться с Ингой. Только ее видел юноша, только о ней мог он думать.
Эмануэль быстро шел по тихим улочкам, то и дело пересекаемым другими такими же; дневной свет скупо проникал под выдававшиеся вперед крыши домов. Наконец он остановился, не зная, куда свернуть. Тотчас же замолкли и другие шаги, раздававшиеся где-то в отдалении, как эхо. Только тут Эмануэль осознал, что некоторое время за ним кто-то идет, шаг в шаг, не быстрее и не медленнее, но глуше, словно тайком. Он огляделся кругом — никого не было; напрасно вглядывался он в сумрачные углы.
Эмануэль двинулся дальше, и тотчас же снова послышались шаги, еще более осторожные. «За мной следят», — решил Эмануэль. Это показалось ему необычайным, такого с ним еще не случалось, он был взволнован. Ясно, что его значение теперь поднялось. Для кого? По крайней мере для некоторых. Прежде всего напрашивалось предположение, что сыщиков приставил к нему страшный Шаттих. А может быть, это уже дело рук председателя «И. Г. Хемикалиен»? Эмануэль пришел в восторг от собственной дальновидности, но ему никак не удавалось разглядеть шпиона и понять, куда тот исчезает, когда он оборачивается.
Вдруг Эмануэль отскочил: в дверях одного из домов шевельнулось что-то темное. Он протянул руку, схватил это «что-то». Оказалось, какая-то старуха; вряд ли ей была поручена слежка. Пока он размышлял, снова послышались шаги, на сей раз еще более громкие; теперь они раздавались спереди, оттуда, где Эмануэль еще не проходил. У него мороз пошел по коже.
Эмануэль остро почувствовал, что недооценивает силы, с которыми вступил в единоборство. Они рано взялись за оружие, и встретить их натиск будет трудно. Трудно будет найти надежных союзников, произвести разведку, действовать смело и уверенно. Поэтому юноша решительно повернул назад и пошел другой дорогой на Паркштрассе. Инги он все равно не встретит, да и не надо: она бы его отвлекла.
Дома он застал одну Марго; она сидела за стынущим обедом; никто не пришел. Двое младших где-то охраняли драгоценный сон боксера. Они предупредили об этом сестру по телефону. А Инга?
— Ты не видел ее? — спросила Марго.
— Нет, — ответил Эмануэль. Марго тоже умолчала о встрече с Ингой на мосту.
Он очень торопился. Что, Эман так и не позвонил? Как же так? Еще ни разу не случалось, чтобы друзья не условились встретиться в воскресенье. Эман часто приходил к обеду… Марго остановила мужа, который взялся уже за телефонную трубку.
— Минутку! Прежде всего надо тебе сказать самое главное. Шаттих продиктовал мне письмо к председателю «И. Г. Хемикалиен», вернее говоря — я сама продиктовала его себе; но подписано письмо Шаттихом, и я собственноручно опустила его в почтовый ящик. Он сообщает в нем, что изобретатель ему не известен, но изобретение сделает эпоху.
— Зря, не надо было! — Он произнес эти слова так резко, что Марго оробела. — Я уже взялся за это совсем с другого конца.
Как именно — он не счел нужным рассказывать. Еще раз позвонил Эману — и опять без результата. Когда он повесил трубку, Марго вдруг спросила:
— Тебе известно, что в концерне есть отдел контроля?
— Нет, — ответил он. — Все это сказки, — но тут же вспомнил, что за ним кто-то следил.
— Все служащие находятся под наблюдением.
Он пожал плечами: преувеличение.
— Откуда ты знаешь?
— Мне предложено там работать.
Первой его мыслью было: «Черт возьми, а ведь она может оказаться очень полезной для моего дела!» Но по какой-то полуосознанной причине он не хотел быть ей слишком обязанным.