— Точно. Ты поразительно проницателен! Кстати, буду с тобой откровенен: Хои тоже туда летит.
На следующий день один из кораблей сопровождения флота украдкой покинул Унион, унося на борту адмирала Эль-Фасси, горстку его офицеров и их теллусийских проводников. Вернулся он спустя двое суток. От дяди я узнал, что они тщательно и методично обследовали не только обломки звездолета с острова Тайны, но и Город катапульт и его храм, где хранятся мощи тех неизвестных, которые предположительно явились с Ареса.
Теперь я уже не сомневался в том, что земляне проявляют живейший интерес ко всему, что связано с соседней планетой. Через пару дней я поделился своими соображениями с Руденко.
— По-моему, адмирал готовит экспедицию на Арес: всё свидетельствует об этом.
— Такая вероятность действительно существует, — ответил русский, — хотя офицеры штаба и говорят со мной об этом лишь намеками.
— Но к чему вся эта скрытность? Это и для нас вопрос первостепенного интереса. К чему такая секретность?
На губах Руденко играла все та же ироничная и разочарованная улыбка, что и при нашей предыдущей беседе:
— Всё по той же причине, Жан. Они относятся к вам, теллусийцам, с подозрением. Они вас не понимают и боятся от вас неожиданных реакций. Думаю, кстати, что и ваш президент наверняка это понимает. Но пока Теллус не определится окончательно со своей политикой по отношению к Земле...
Тем не менее я никак не мог уяснить, каким образом отношения между Теллусом и Землей могли повлиять на проект экспедиции на Арес. Тем более, что о тайне становилось известно все большему числу людей: по улицам Униона уже ходили самые невероятные слухи. В университете план землян обсуждался так, как если бы был уже общеизвестным фактом. Понять суть проблемы мне помог профессор Бевин, гораздо лучший эксперт по истории Земли, чем я сам:
— Видите ли, Бурна, теллусийское Человечество всегда жило в мире с самим собой: оно, конечно, было вынуждено защищать свои границы от врагов, которые не были людьми, но, за исключением тех нескольких дней в 9-ом году, когда пришлось объявить боевую тревогу, у людей на Теллусе никогда и мысли не возникало о том, чтобы сражаться друг против друга.
— Нам слишком многое нужно было сделать для того, чтобы завоевать наше место на Теллусе. А если кто-то не был доволен, он мог всегда пойти и устроиться где-то еще.
— Совершенно верно. С другой стороны, войны и национализм, конфликты идеологий — для землян все это не такая уж и старая история. Вспомните то, что во времена Катаклизма на Земле называли «холодной войной». За этой «холодной войной» последовала, как мы теперь знаем, резкая и кровавая вспышка национализма. Лишь через несколько десятилетий удалось прийти к Великому Договору 2030 года! Лишь через тридцать лет в достаточной мере утвердился авторитет Организации Объединенных Наций и исчезли национальные вооруженные силы. Этим-то и объясняется, почему земляне относятся к нам с недоверием и осмотрительностью. Наш отказ войти в лоно планеты-матери и та враждебность, с которой мы отнеслись к подобной возможности, только усилили их осторожность. Судя по всему, они опасаются, что им придется столкнуться с теллусийским национализмом.
— Абсурд! Мы лишь хотим не допустить излишнего сближения и сохранить нашу автономию управления...
— Абсурд для нас, но не для них. Помните это старое слово — «колониализм»? Оно сохранило для них актуальность, особенно для африканцев вроде адмирала. Мы отказались стать земной колонией, поэтому они опасаются вспышки теллусийского национализма.
— В любом случае, я не понимаю, как это может повлиять на их планы экспедиции на Арес.
— Полноте, Жан, это же очевидно! Арес является частью нашей звездной системы: мы могли бы рассматривать эту планету как охотничий заповедник, входящий в нашу «сферу влияния», как говорили в прошлом веке.
Я пожал плечами. Профессор стоял на своем:
— Это не такая уж и древняя идея, Бурна. Кому, как не вам знать, с какой осторожностью, с какой деликатностью нам приходится договариваться со ссви даже о малейших пустяках. Вам и самому доводилось сталкиваться с их недоверчивым национализмом. Вам прекрасно известно, что мы никогда не отправим на их территорию даже самую скромную делегацию хоть какого-либо значения, не будучи уверенными в их предварительном согласии.
— Но этот народ еще не вышел из детства! Большинство из них так и остались первобытными дикарями...