С приветом Галина Александровна.
Магадан, 7/VII-58.
Дорогой Варлам Тихонович!
Задержала Вам ответ, потому что хотела достать № 5 «Москва». Большое Вам спасибо за все, и больше всего за доброе отношение к Александру Константиновичу. Заметка, конечно, очень пострадала, но понимаю прекрасно, что Вы тут ни при чем.
По лит<ературному> наследию Александра Константиновича ничего нового нет. Лесючевский[178] из издательства «Советский писатель» глубокомысленно читает книги вот уже год и, вероятно, будет их читать очень продолжительное время или просто откажет под каким-нибудь благовидным предлогом. Как Ваше здоровье? На днях встретила Лоскутова, он сказал, что получил от Вас письмо и что Вам лучше. Рада за Вас и надеюсь на Ваше выздоровление. Что интересного в журналах и вообще какие новые книги?
Пишите. Привет от Ивана Степановича.
Сердечный привет, Галина Александровна.
Москва, 3/IX-59
Дорогой Варлам Тихонович!
Не сердитесь, что мы Вас не навещаем, это происходит не потому, что мы Вас забыли.
Прописка, поиски комнаты заняли так много времени и энергии, что вечерами мы уподобляемся гончим собакам после продолжительной охоты. Только 31-го мы нашли себе крышу, и в этот же день я устроила детей в школу. Вчера пришел наш колымский багаж, и можете себе представить, что у нас творится в комнате!!! Кстати, у нас всего один стул, да и тот хозяйский. Как только войдем «в норму», обязательно Вас навестим. Как Ваше здоровье? Писать нам лучше по тому адресу, по которому Вы писали нам раньше. Валька Португалов, по-видимому, уже не приедет.
Привет, Галина Александровна.
Москва, 30 апреля 1964 года.
Дорогая Галина Александровна.
Беспокоит меня очень Ваше нездоровье — так это некстати, обидно, ненужно. В Москве сейчас живу только я один (с Мухой), ибо — ремонт, государственный ремонт, которому нет конца и края. Начали эти работы более месяца назад, Оля и Сережа на даче в Мичуринце, как уж там жить в холода, я и представить не могу. Сережа будет здесь 4-го числа. Оля была за месяц раза два, но без ночевки, сразу же уезжала. У нас еще и плотничьи работы в разгаре, а до малярных далеко. Если будете чувствовать себя получше — м<ожет> б<ыть>, навестите. Я всегда дома, всегда, и рад буду Вам очень. Вале и Гале и Ив<ану> Ст<епановичу> мои приветы. Валя Порт<угалов> даже не поблагодарил за книжку меня (стихов). Прочли ли в № 4 «Н<ового> м<ира>» воспоминания генерала Горбатова[179] — оказывается, он один из колымских доходяг тех времен. Приезжайте, поговорим о разном.
Ваш В. Шаламов.
Москва, 16 августа 1976 года.
Дорогая Галина Александровна!
Сердечно Вас благодарю за такой дорогой подарок.
С удовольствием перечитываю каждую строчку «За живой и мертвой водой» — ведь это наша живая юношеская классика, где мы учили каждый абзац, каждый сюжетный поворот, каждый образ, учились воспитывать в себе единство слова и дела.
Отредактирована книга, прямо сказать, неважно. Режет глаза, например, отсутствие отдельного эпиграфа к 3 части «За живой и мертвой водой»:
Вот этот самый эпиграф — журнальный текст — передавали из рук в руки во всех студенческих общежитиях Москвы, да и не только в студенческих.
Хорошо, конечно, что сохранилось главное посвящение: «Галине, дочери Валентина».
Не делают чести редакции и другие просчеты. Так, вовсе не упомянут «Желябов» — книга, прямо сказать, удачная в изображении героев народовольческой эпохи. Такая удача никогда не была потом повторена. Паясничество «Современника»[180] над исповедью самоубийцы Гольденберга и балаган Трифонова в «Нетерпении»[181].
«Нетерпение» — это уголовный роман, вроде «Антона Кречета», где упущено все серьезное. Встреча Нечаева[182] с Желябовым — только один из примеров подобного рода.
179
Горбатов Александр Васильевич (1891–1971) — генерал армии, был репрессирован в конце 30-х годов (до 1943), написал воспоминания о лагере.
180
Л. Каменев пишет в некрологе («Из далекого прошлого», «Пролетарская революция», 1922, № 5): «Одним из первых, кого привлекла к работе группа “Освобождение труда”, был И. П. Гольденберг... И. П. входил в состав редакции всех большевистских журналов, был членом ЦК партии.
Во время войны занял вместе с Плехановым позиции оборончества, был против развязывания революционного восстания. В 1917 г. примкнул к группе “Новая жизнь”. С делегацией первого ВЦИК уехал за границу. Появился в Москве и в 1920 г. (по др. сведениям в 1921) был принят в РСДРП (б)».
А. Голубков в книге «На два фронта» (М., 1933) говорит о туберкулезе И. Гольденберга. Л. Каменев сообщает, что он «проработал 6 месяцев и умер от паралича сердца».
Сведений о самоубийстве И. П. Гольденберга не удалось обнаружить. По приезде из-за границы Гольденберг работал в НКИД зав. отделом печати и информации.
Официальную версию с глубокой скорбью подтверждают «Правда» и «Известия» от 3 января 1922. Похоронен на Ваганьковском кладбище 5 января 1922 г.
181
Роман Ю. Трифонова «Нетерпение» (1973) исследует исторические корни революционного нетерпения на примере народовольца А. Желябова.
182
Нечаев Сергей Геннадьевич (1847–1882) — организатор тайного общества «Народная расправа», умер в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.