Целый ряд стихотворений Ваших стали «моими» — о великой неизбежности рыбьего нереста Вы рассказали прекрасно. О стланике, о «вписанном круге» (которому я не верю), иные строчки уже бормочу как «свои»:
Я еще не сжился, а только сживаюсь с Вашей книгой — каждый день открываю новое и мне близкое: вот сегодня открыл «Тополь» и неожиданные в своей жестокости слова — «в окне вдруг стало чересчур светло — я догадался: совершилось зло». Зло от света — повторяю — неожиданно, жестоко — и верно.
Спасибо за Вашу книгу.
Крепко, крепко обнимаю Вас.
Всей душой Ваш Вадим.
Переписка с А. К. Гладковым
Дорогие Эмилия Анатольевна и Александр Константинович.
Спасибо за приветы. Прочел 5-й номер «Прометея». Прочитал и заметки, о которых мы говорили, Александр Константинович.
Сильная сторона народовольцев — в безымянности жертвы. Честолюбие Гончарова не может жить в безымянности: Флеминг у Моруа написан очень тонко. Там есть гений — это Райт[396]. Страсть Флеминга это как бы отпечаток, слепок с вылепленной огнем судьбы неудачника Райта. И без Флеминга Райт остался бы в медицине. Раствор Райта на брюшной тиф, солевой раствор на гнойные раны — раствор Райта — до сих пор не улучшен, известен врачам всего мира многих поколений. Но, увы, — это все же не пенициллин. Это — благодеяние человечества другого масштаба. Райт заслужил открытие своего ученика, без Райта книга бы не написалась. Но все это — аргументы в Вашу же пользу, Александр Константинович.
Дорогой Александр Константинович.
Книга для Эмы Анатольевны (о Фрунзе) может быть дана Вам в любой день и час и на какой угодно срок. Это желает Э. А. Шлю ей привет.
Привет Ваш Н. Я. я передал. С. Ю. Трифоновым могу повидаться в любое время.
Приезжайте с ним прямо ко мне домой. Я занят только вечером в воскресенье и в понедельник (вечером). О. С. сейчас в Ленинграде, Сережа на даче. В другое время я берег бы одиночество, но сейчас работа не заладилась.
Ваш В. Шаламов.
Дорогой Александр Константинович, адрес мой Вы записали верно: Москва — Д-56, Васильевская 2, кв. 59, а телефон: 2-54-19-25 — если я не буду рядом, то кто подойдет, сможет мне помочь. Я не имею возражений о встрече — когда хотите, могу приехать к Вам в любой час.
Я сейчас занят одним стихотворческим трактатом, так хочу сам написать это стихотворение. У нас вовсе нет никаких трудов по такому, кажется, вопросу — поэтика поэта. Я никогда не был с Ахматовой после ее легкого замечания о золотом веке поэзии[397].
Интерес к стиху это ведь не одно и то же, что сами стихи. Ахматовский способ — макулатура мер, о котором столь серьезно Куняев в разговоре с поэтом позволил <говорить>, когда связался с Фединым.
«Война и мир» Льва Толстого — разумеется, прозу ставлю на I ступень.
В «Юности» четыре талантливых поэта, знаю это.
Гораздо больше и лучше: сотрудники-герои. Злотников, Чухонцев, Ряшенцев, Мстислав, первый был Дрофенко[398].
Эту всю героическую борьбу со стиховой макулатурой [нрзб]. Редакционная работа сушит мозг.
Переписка с М. В. Юдиной
Москва, 12 июля (29 июня) 1967 г.
[Святых и Всехвалимых Первоверховных Апостолов Петра и Павла]
Дорогой, глубокоуважаемый Варлам Тихонович!
Великое Вам спасибо за стихи, за память обо мне, грешной, за надпись. Стихи — великолепны, многие — неожиданны, ярки, самобытны, везде, везде — Божия правда...
И природа, природа, тварность и София-Премудрость...
(Кстати — пишу, увы, с опозданием, но сегодня и День ангела Приснопамятного о. Павла (Александровича) Флоренского, — «Певца» Софии...)
Еще и еще благодарю Вас за все, дорогой поэт!
Опаздываю я везде и во всем: и мне выпадает нелегкая доля осуществлять лишь малую долю мне данных возможностей в искусстве, насыщая таковые, скажем, теологическими размышлениями, — ибо толпой, стеной высятся на моем пути неисчислимые долженствования именно «света чужих страданий». Значит, так мне на роду написано и надеяться, что:
395
Гладков Александр Константинович (1912–1976) — драматург, мемуарист, его жена Попова Эмилия Анатольевна — актриса.
397
А. Ахматова при встрече с Шаламовым сказала, что «такого высокого уровня поэзии, думаю, не было никогда». Шаламов, знаток истории русской поэзии, не мог с этим согласиться. Он считал, что русский читатель «прошел мимо вершин русской поэзии» — тогда не печатался Мандельштам, Цветаева, Кузмин, Гумилев... «Находки новых поэтов часто были давно уже найдены» (Эссе В. Ш. «Поход эпигонов»).
398
Натан Злотников, Олег Чухонцев, Юрий Ряшенцев (впоследствии стал учителем — с 1955), Сергей Дрофенко работали в отделе поэзии журнала «Юность».
399
Юдина Мария Вениаминовна (1899–1970) — пианистка, с 1923 г. — профессор Петроградской, Московской консерватории, Музыкально-педагогического института им. Гнесиных.