Я готов, в пределах своих возможностей, продолжать свои попытки помочь Вам, но мне бы очень хотелось, чтобы Вы не ставили предо мной неожиданных и ненужных преград. А то у нас ведь бывало и так, что я сделаю какую-нибудь и трудную, и нервную, и требующую много времени работу, а Вы, из-за непонятных мне соображений ложного самолюбия («не хочу, мол, просить!» или что-либо в этом роде), или каких-то других, вдруг отказываетесь проглотить уже разжеванное, просите, через мою голову, прекратить рассмотрение поданных документов, или бахаете мне срочную, ночную телеграмму: «оставьте всякие хлопоты...» и т. д.
В наши дни «лирику» и «физику» можно совмещать лишь в газетах (хотя физики без кавычек очень часто интересуются настоящей лирикой, тоже без кавычек). За осуществление Вашего законного права надо иногда и побороться. Ведь даже за зарплатой и то надо пойти в кассу. Никто на тарелочке не принесет. А у Вас иногда получается так, что высшая власть дает Вам какое-то право, но на пути к его осуществлению встает какой-то бюрократ и прохвост, или бюрократы и прохвосты, а Вы, ударяясь в амбиции, отказываетесь от предоставленного Вам права, потому что не хотите «просить», хотя в данном случае речь идет не о «просить», а о — требовать, а Ваш отказ от своего права «льет воду на мельницы» тех же прохвостов и бюрократов.
Так что подумайте, как сделать получше, и сообщите мне.
Копию моего письма Кривову посылаю, но прошу мне ее вернуть, т. к. лишней копии у меня нет, а отработанные в нем формулировки могут пригодиться.
С сердечным приветом Авербах.
Москва, 5/X-1968 года
Дорогой Варлам Тихонович!
Учитывая трудности длительного рассказа по телефону, решил написать Вам.
Вчера я сделал попытку попасть в «Международную книгу»[403] и пошел на Смоленскую площадь в высотный дом, где помещаются два министерства (иностранных дел и внешней торговли). Для входа в здание нужен пропуск, за которым я и обратился в бюро пропусков. Там мне сказали, что я должен сначала договориться с нужной мне организацией по телефону, и если она даст мне такое указание, то они выдадут мне пропуск: «Телефон 10-22, звоните!.. Если будете звонить из города, то перед 10-22 надо набрать 244, т. е. 244-10-22».
Пошел тут же в будку, позвонил: «Говорит Авербах М. Н. Мне нужно поговорить с Вами по серьезному делу. Дайте, пожалуйста, указание выдать мне пропуск!» — «А какое у Вас дело?» — «Я Вам изложу его при личной беседе; так не расскажешь». — «Нет, так нельзя! Вы скажите, какой у Вас вопрос в общих чертах, и тогда мы решим, нужно ли Вам к нам подниматься для уточнения деталей!»
Я попробовал возразить. Безрезультатно! «Ну хорошо! Мне нужно поговорить вот о чем: одна западногерманская издательская фирма издала в ФРГ книгу советского писателя, не попросив у него согласия и неизвестно каким путем получив рукопись, которую он предлагал только нашим издательствам. Можно ли и каким путем получить с этой фирмы хотя бы гонорар?» — «Видите ли: СССР не имеет никаких договоров с зарубежными странами об охране авторских прав. Поэтому мы абсолютно ничего сделать не можем. Мы не можем даже запросить фирму — издавала ли она эту книгу, не говоря уж о предъявлении ей каких-либо требований или исков». — «А если фирма добровольно, без всяких исков, согласится уплатить гонорар!» — «Пожалуйста, но не через нас!» Далее моя собеседница, назвавшаяся секретарем «Международной книги», еще раз повторила сказанное ею, добавив, что вопрос совершенно ясен и личная беседа, а следовательно, и пропуск абсолютно не нужны. На этом, как говорится, «закончилась гражданская война».
Вы мне рассказывали о каком-то писателе, получающем из-за границы гонорары за свои произведения. Это, по словам моей собеседницы-секретаря «Международной книги», возможно лишь в том случае, если между автором и издательством имеется предварительный договор, т. е. тогда, когда автор передает тому или иному издательству свое произведение по договору, официально заключаемому в установленном законом порядке. Надо узнать у этого писателя — что, как и за что, и каким путем он получает.
Затем, по моему мнению, есть еще и такая возможность: написать издательству непосредственно, послав ему заказное с уведомлением о вручении письмо. «Уважаемые, мол, господа! Вы издали сборник моих рассказов, хотя я Вам их и не передавал. Вообще говоря, Вам надо было бы получить у меня разрешение, но раз уж Вы обошлись без него, то не будете ли Вы любезны выслать мне полагающийся в подобных случаях гонорар. Мой адрес такой-то. Примите и пр.»
403
Авербах М. Н. пытался помочь Шаламову получить гонорар за издания, выходившие за границей без согласия автора.
В данном случае речь идет об издании «Колымских рассказов» Шаламова в книге «Artikel 58. Die Aufzeichnugen des Hälflings Schalanow» / Übersetzung Gisela Drohla (Köln: F. Middelhauve, 1967); этот же перевод был переиздан под названием «Kolyma. Insel im Archipel» (Langen: Mueller Verlag, 1975). Это же издание повторено в 1969 году издательством «Denoël», затем французским издательством Les Lettres Nouvelles — Париж, Brombergst (Швеция), Ullstein (Германия) и др. издательствами, которые и после 1972 года вплоть до смерти автора не прислали Шаламову ни рубля из гонораров, обрекая его на нищету и интернат для престарелых. Так же действовали и русскоязычные издательства: Overseas Publications Interchange, 1978, Ymca-Press, 1982, «Новый журнал», десять лет публиковавший рассказы В. Шаламова.
Впрочем, они имели поддержку секретных агентств США и более заботились о политических целях, чем о поддержке больного и старого Шаламова.