Ваш В. Шаламов.
<1973>
Москва, 5 января 1977 года.
Дорогой Вадим Валерьянович!
Скорость московской почты легко компенсирует непоправимую частичную утрату слуха.
Я, как говорится, тугоух. Но я не тугоух ни на стихи, ни на статьи о стихах.
Ваша книжка «Как пишут стихи»[458] пример верного подхода к самой сути стихов. Стихи — это ведь особый мир, очень далекий от, скажем, прозы. В Вашей книжке можно рассматривать отдельные имена, но не метод, не суть метода.
И «Как пишут стихи» — ярчайший пример именно серьезного и умного <подхода> к роковому вопросу русского стихосложения. Поэзия ведь непереводима, и не напиши Вадим Валерьянович Кожинов о Голенищеве-Кутузове, и большой поэт исчезнет, хотя он — наш современник. Цитировать из моего письма я, разумеется, разрешаю сколько угодно, хотя и не надеюсь замолить грех перед Аполлоном и Голенищевым-Кутузовым за свой проступок. В вечных сожалениях за свой просчет.
Ваш В. Шаламов
Переписка с Д. С. Самойловым
Москва, 8 мая 1973 г. Дорогой Давид Самойлович.
Книжка о рифме очень хороша[460]. Читал ее, как детектив увлекательный.
Надо бы принять закон, по которому право на писание таких исследований имели только поэты — только они могут уловить самое тонкое, самое важное и самое драматическое в этой тонкой области.
Уловить и назвать то, что скрывается за цифрами, за статистическими выкладками. Все-все очень удачно, особенно пушкинская драма. По сему предмету работы были хорошие. То ли у Белого, либо у Асеева — в 20 годы. Вы — прямой их продолжатель. Остро, убедительно. Это вклад в русскую культуру.
Академическая «Рифма» Жирмунского[461] была странной работой, там было множество сведений о рифме. Не было только ответа на вопрос — что такое рифма? И для чего она нужна, и почему этот вопрос так волнует поэтов! Жму руку. С сердечным уважением, В. Шаламов
Переписка с Ю. М. Лотманом
Дорогой Юрий Михайлович.
Поздравляю Вашу жену и Вас с Новым годом и желаю Вам еще много лет стоять на полезной, крайне важной деятельности. Я хотел бы предложить свое участие в тартуском сборнике, о чем именно идет речь. У меня есть кое-какие записи по вопросу о поэтической интонации — вопросу, вовсе не разработанному в нашем литературоведении.
Есть также стиховедческие разборы некоторых стихотворений Межирова (например, «Защитникам Москвы»). Могли ли бы эту загадку ради звуковой системы, какой отличается, взять у меня. Это предложение.
Переписка с И. Н. Крамовым
Москва, 13 июля 1976 года.
Пляж Серебряного Бора.
Дорогой Исаак Наумович, шлю вам вырезку из сегодняшней «Правды» с подчеркнутым стихотворением, строчками из рецензии на Бокова. Стихи:
Феномен согласных легко уловлен. Вот это и есть стихи. Поэтому Боков — поэт, а Твардовский — нет. Елене Моисеевне[464] привет. Я на самом старинном московском пляже в Серебряном Бору, когда река Москва была еще Москва́-рекой.
15 октября 1976 года.
Дорогой Исаак Наумович, в Ялту я уже получил путевку Литфонда, с 3 по 28 ноября и через две недели там буду. Билеты я еще не покупал, но куплю на 2-е, обратно на 29. Я звонил Вам сто раз по утрам, в середине дня, что сам <подойду> к Вам.
Но лучше, полезнее Серебряного Бора нет в моем случае. Там вода и сосны...
Москва, 17 декабря 1976.
Дорогой Исаак Наумович, вообще-то я учился относиться к юбилеям критически. Я очень, очень рад и за премию от «Дружбы народов», и за Вашу возможность принять открытое участие в платоновском вечере[465]. От себя же насчет Платонова скажу: Платонов был гений русской прозы, достиг определенных достойных результатов... Отнюдь ни на что <не> похоже — считать, что Катаевская повесть «Время, вперед» может сравниться с «Котлованом» по форме и по существу, и по тому величайшему эмоциональному накалу этой превосходной прозы. Для Платонова[466] «Котлован», впрочем, лучшее.
462
Лотман Юрий Михайлович (1922–1994) — литературовед, при анализе литературных текстов обращался к структурному методу.