К сожалению, журнал «Москва» почему-то не появляется в пределах моего периметра. Регулярно читаю другие журналы (преимущественно не литературные) и в том числе «Иностранную литературу». Недавно просмотрел комплект за прошлый год.
Не пойму причин вивисекции, учиненной ремарковскому «Черному обелиску». Объясните. Прочел в справочниках о болезни Меньера. Из этого немногого заключаю, что оснований для prognosis pessime — нет. Однако напишите об этом что-нибудь вразумительное.
Да, заранее выражаю Вам свою благодарность за изъявление готовности добыть редергам. Конечно, я предпочел бы ему черноморские пляжи, виноград и доброе вино. Однако, увы! — боюсь, что вышеупомянутые — все больше становятся для меня сказкой, едва ли могущей обратиться в быль...
Сердечно приветствую Ольгу Сергеевну. Надеюсь, она здорова и работает сейчас плодотворнее, чем когда-либо. Желаю ей всяческих удач, естественно вытекающих из нынешнего общественно-экономического и прочего консонанса...
Энергично жму Вашу руку, желаю здоровья и бодрости Вам.
Аркадий.
Перед отъездом Лиля сообщила о намерении Федора Ефимовича повидаться со мной. Не знаю, когда и как это произойдет, но жду с нетерпением.
А.
23/III-59
Дорогой Варлам Тихонович!
Будьте снисходительны к моему затянувшемуся молчанию. Одолели суета устройства и болезни. Особенно — последние. По их милости вот уже скоро месяц, как я лежу в факультетской клинике мединститута им. Сеченова.
Трудности акклиматизации и грипп в январе-феврале обострили хроническую сосудистую недостаточность.
Сейчас, после различных исследований на высшем уровне, выяснилось, что болезнь моя слишком запущена, чтобы рассчитывать на исцеление.
Таким образом, вырисовывается отчетливая перспектива — инвалидно-пенсионное существование где-нибудь на обочине...
Из клиники не писал и не звонил Вам, из-за собачьего чувства — в бедственном физическом состоянии не хочется никого тревожить, не хочется обременять собой...
Сейчас мне несколько лучше, поэтому-то и появилось желание подать голос друзьям.
Пробуду здесь до начала апреля. После выписки хочу повидаться с Вами. Надеюсь, это мне удастся, т. к. никуда не спешу. Не торопясь съезжу в Киев по квартирным и кинематографическим делам, а зимой снова вернусь в Москву — встречать Лилю с Максимом. Они приедут в десятых числах мая.
Рад был услышать от Ольги Сергеевны, что Вы более или менее в порядке. Буду очень Вам признателен, если черкнете мне пару строк по адресу: Большая Пироговская, д. 2/6, 1-е хирургическое отделение, палата № 2 — мне.
Жму Вашу руку и желаю всяческого добра.
Аркадий.
Москва, 24 декабря 1971 г.
Дорогая Лиля.
Сердечно Вас благодарю за письмо об Аркадии Захаровиче. Конечно, у меня с ним не было дружбы, но я очень хорошо его знал, видел рядом с собой на протяжении ряда лет колымских (не самых трудных), переписывался с ним несколько лет. Составил определенное мнение, в котором не ясен был только конец, эпилог, который дописали Вы.
В отличие от Вашего собственного мнения, я не считаю ошибкой передачу в инвалидный дом человека в таком состоянии, как Добровольский. Вы поступили вполне правильно и достойно, и не только потому, что «жизнь есть жизнь», а потому, что Колыма — это более сложная штука. Если у Вас есть время и желание — напишите, когда Аркадий Захарович родился и где, и из какой он семьи.
Поздравляю Вас с Новым годом, желаю Вам счастья, добра.
С глубоким уважением
В. Шаламов.
Переписка с Л. М. Бродской
Вильнюс, 7/11-54 г.
Дорогой Варлам Тихонович!
Пишу Вам потому, что мне будет неприятно, если Вы позвоните и Вам скажут какой-нибудь вздор. Итак, я в Вильнюсе, зачем — при свидании. Как — на «Москвиче», который героически преодолел 1000 км по адским дорогам Белоруссии и чудесным дорогам Литвы. Скоро ли буду в Москве — если Аллах захочет, то очень. Если Вы вспомните старого Вольтера[100], захаянного поэтами и писателями, проклинаемого врагами и часто не понятого друзьями, и его друга Каласа, то Вы, вероятно, кое-что поймете и в этой шалой поездке в неотапливаемой машине зимой. Я очень соскучилась по Вам, и Вы меня только поддразнили Вашим обещанием рассказать о судьбах. Попробуйте, если в воскресенье будете в Москве, позвонить. Возможно, что придется прокатиться и в Каунас. Но хочется надеяться, что меня эта чаша минует. Вильнюс и вообще Литва для художника чудо, но нам сейчас не до чудес, во-первых, и холодно, во-вторых.
100
Вольтер (псевдоним, настоящее имя Мари Франсуа Ардэ, 1694–1778) — философ, писатель, историк, главное направление его интересов — борьба против религиозной нетерпимости. Этой цели служили процессы, которые Вольтер вел в защиту невинных жертв религиозного фанатизма (дела Каласа, Сирвена и др.).