Были ли Вы на английской выставке? Если нет — пойдите обязательно.
Л. Б.
Стихи не посылаю, чтобы не измять, складывая.
Л.
Переписка с Н. А. Кастальской
4/IX-55
Дорогой Варлам, в быту трудно толковать, на бумаге, выходит, легче.
Потребность остается. Друзья-мужчины — перемерли. Манечка[125] выслушивает, ничего не говорит и забавно переходит на чехословацкую выставку. Не жалуюсь, все-таки выслушивает.
Так вот, если разок испытать ширину дыхания (историческую), то все, что относится к человеческой мысли (я не говорю уж философии), волнует по существу. Мне показалось, что индийский автор[126] необыкновенно совмещает в себе современного человека, в широком значении, и национального мыслителя, интуитивно ощущающего свою нацию и будущее. Не шутка — задать вопрос, почему за 4,5 тысячи лет не уничтожилась нация и что ее сохранило? Вот тут-то и пойдет: 18, 19 вв. (с начинкой) и 20!! (Европа!). На наших глазах (стариков) совершается чудо: все меняется неузнаваемо — но... заметно.
Если мы можем сравнивать с прошлым, то, естественно, мы воображаем и будущее: по аналогии. Беспредметно мечтать мы уже не можем. Жизнь отрезвляет, даже отрезвила.
Все же любовь к тому чудесному у нас, что плодоносило в искусстве, — осталась. Для меня история — в лучшем ее смысле — звучит в искусстве.
Если иногда видишь старичка «классического» или старушку, это тоже почти искусство (пусть это сантимент, я не стыжусь) — это история.
Мне кажется, что испытывать нежность можно и к другому народу, если ты что-то ухватишь в его «душе», и удивительно расширяется мир!! Везде оказывались близкие люди — вот что замечательно.
Вот и Тютчев — индиец!
Вообще в смысле прошлого чем дальше, тем ближе. Я уже сколько раз это ощущала.
В нашем «времени» не хватает «потенции» — духовной, конечно. Она должна прийти — но откуда? Думаю, общение с другими народами — вещь громадная. Но до этого пока, по-настоящему, далеко.
Обычно мы, соприкасаясь с инолитературой, например Лу-Синь[127], подводим к какой-либо эпохе (ведь это чудесный, замечательный Чехов), но Индию — не подтянешь!? Клюев[128]. Евразия — предощущение таланта (чудесника, колдуна) — не зря.
Мой письменный орнамент прорывает, но для меня он связан. Не знаю, как Вам? «Так вот я и говорю», что «Я» стало широкое, поэтому та серая пленка (кино-), что тянется перед глазами каждый час, не имеет (в моих глазах) решающего значения: сбоку или сверху, даже издали.
Я прочла, по невежеству, первый раз (несколько лет назад), как были найдены в середине 19 в. следы «допотопных» зверей на морском песке. С этого и началось. Ведь это свобода! Дыхание моря, солнце, без двуногого. Пусть это кому-нибудь смешно — как говорится — «не играет значения».
Велик мир. Вот это есть у древних. Они «понимали». Целостный мир. Может быть, сейчас мы «невольно» к этому стремимся? Поживем — увидим. Вот, мне кажется, и мыслить надо отсюда. Глаза — обманчивы. Не смейтесь над Эзопом, он еще службу сослужит.
Желаю здоровья. Купите валидол и не терпите боли, это ни к чему. Может быть, чудом, в 13 аптеке валидол есть? 2 капли на 1 кусок сахару.
Танька все тщетно хочет потолковать с Вами. Это трудно?
Ваша преданная Н. К.
Маня меня косвенно ругает за несвязность слов (мыслишки-то, может быть, и есть), но, если высказывать гвоздем прибитые положения, то это вызывает ненужные и пустые споры.
Я с детства боюсь «слов», ибо это кандалы.
Читала и перечитывала Некрасова; вначале никак не лезет. Потом полез. Я понимаю, что это совестливый человек, дума у него большая, но не люблю слез, соплей и прочие передвижничества.
Прихожу к тому же выводу: искусство должно делать человека счастливым, пусть даже путем смеха (Мольер, Гоголь, Рабле и т. д.). Уж если бить, так чувствительно. (Все это, грубо говоря, и о форме.) Некрасов — эпоха русская и в конце концов недолгая! Этим нельзя жить (в искусстве). Блок — тоже эпоха, более объемная, как ни странно, оба с потенцией.
Ваша преданная Я. Кастальская.
11/X.<55>
Что касается литературы, то все же основным условием, по-моему, является новизна: мира, видения, ощущения.
124
Кастальская Наталья Александровна — дочь композитора Александра Дмитриевича Кастальского. Именно в ее комнате при консерватории В. Шаламов ночевал, вернувшись с Колымы. Г. И. Гудзь боялась привести его, нарушителя паспортного режима, в свою квартиру, где жил ее брат Борис Игнатьевич Гудзь, работник органов (1902–2006).
126
Ганди Мохандас Карамчанд (1869–1948) — идеолог и лидер национального освободительного движения. Его учение «гандизм» включало идеологизацию старины, религиозного чувства с социально-политическими и философскими аспектами.
127
Лу-Синь (настоящее имя Чжоу Шужень, 1881–1936) — китайский писатель, основоположник современной китайской литературы.
128
Клюев Николай Алексеевич (1887–1937) — поэт крестьянской патриархальности, противостоящей индустриальному Западу.