Вы знаете человека, чувствуете его глубоко, и в этом-то плане мне и хотелось услышать Ваши слова. А в том, что Вы будете говорить прямо, — я была совершенно уверена — у нас с Вами разговоры, несмотря на недолгое знакомство, получаются искренние и доверчивые.
Теперь Вам понятно мое нетерпение?
Но я нисколько не обижусь, если Вам не захочется писать на эту тему — ради бога, очень прошу Вас — не заставляйте себя, не считайте себя обязанным писать.
Напишите только в том случае, если у Вас возникает желание что-то сказать.
Хемингуэя не достала. Обещают, но его хватают с жадностью, а я опаздываю. Если сможете — захватите, пожалуйста. И главное: мне очень хочется почитать Ваши стихи самой, на слух я трудно воспринимаю вещи. А Вы обещали мне дать их. Я буду Вам очень благодарна, если Вы не забудете об этом.
Мне очень хочется поговорить с Вами в ближайший приезд, постараюсь, если уложусь с моей заказной работой, найти что-нибудь из работ в моей «Авгиевой конюшне».
Все письмо о себе, простите.
Пишите, пожалуйста.
Привет.
Т. Лебедева.
Переписка с В. В. Португаловым
12/III-56 г.
Дорогой Варлам!
Наконец-то я собрался с духом написать тебе несколько строчек. Не сердись за мое молчание — я ленив писать письма, да и настроение не очень-то хорошее.
Пару слов о себе: в июле прошлого года переехал в Ягодный и работаю в Доме культуры в качестве худрука. Сделал за это время штук шесть концертных программ, а сейчас работаю над пьесой Розова «В добрый час!».
Аркадий делает тебе очень правильное предложение: послать свои рукописи в редакцию альманаха «На Севере Дальнем». Я даже думаю больше: ты мог бы предложить им целую книгу стихов о Колыме.
Очевидно, в четвертом выпуске альманаха напечатают мою «Легенду о Колыме». А сейчас я сижу над «Колымой исторической». Только вот беда: времени нет, и денег нет, а семью надо кормить... Вот и заёдывает этот самый быт. А так, чувствую, что хватило бы пороху делать книгу за книгой. Прав Шолохов, когда говорит о необходимости создания материально-бытовых условий для писателей.
Очень хочу подробнее узнать: как ты живешь? Что пишешь? Какие новости на Большой земле? Кого из старых знакомых ты встречал? — и вообще — все...
Моя семья собралась вся: Люба колонизирована и живет с нами. Наш сын Толя — учится во втором классе, ему в конце апреля исполнится 9 лет. Диапазон в учебе у него широченный: от двоек до пятерок!
Летом появится еще один член семьи — младший Португалов (или Португалова — пока неизвестно). Жилплощадь — 9 квадратных метров — малость тесновато. Кроме всего прочего — на этой же площади проживает персональный кот — Мордан. Это кот-путешественник — он проехал с Левого — на Мякит и с Мякита — в Ягодный.
От всего моего семейства тебе большой привет. Если очень разозлимся, то пришлем тебе семейное фото.
Пиши! Не обращай внимания на то, что пишу тебе коротко и — пиши!!! Даю слово, что отвечать буду аккуратно. Пиши!!!!! Бываешь ли в Москве?..
Жду твоих писем!
Крепко жму руку и желаю удачи во всем!
12/III-56 г.
Валентин
P. S. Мой адрес: Ягодный, Дом культуры, мне.
P. P. S. Посылаю тебе небольшие стишенята. Напиши, что ты о них думаешь? Этим кусочком я хочу начать «Колыму историческую»....
<к. 56-х гг.>
Это — еще не стихотворение. В нем нет крови, калейдоскоп без напора. Это очень форма трудная — перечисления. Здесь такой сложный отбор — надо назвать каждое так, как не называл еще никто, как-то по-особенному назвать и этим оживить мертвое.
Потом эта форма требует совершенства и точности прилагательного, которые собственно тут и освещают, решают все дело.
Если прилагательные не даются в руки, то перечисление существительных должно быть в увеличивающемся напоре — в сгущении (которое может затем распасться, внезапно ослабеть, сорваться и т. д.), но до какого-то предела все должно усиляться и усиляться.
Блок.
Потом поток должен быть свободным, врывающимся как бы извне, а твоя работа только отталкивать лишнее.
А все эти рифмы и вся звуковая опора стиха — это только инструмент, скоблянка, с помощью которой поэт справляется со словесным материалом — а из ритма и души рождается стихотворение.
Переписка с О. В. Ивинской
Туркмен, 31 марта 1956 г.
Дорогая Люся.
Ждать до 7-го апреля слишком долго, я приехал бы сегодня, но ведь Вы не получите моего письма заранее. Поэтому все остается так, как я писал: 7-го в 9 часов вечера или утром в воскресенье.
139
Португалов Валентин Валентинович (1913–1989) — поэт, переводчик, был репрессирован, работал в КВЧ (культурно-воспитательной части) Центральной больницы для заключенных, где в это время были фельдшерами В. Т. Шаламов и А. З. Добровольский. Упоминается в рассказе Шаламова «Афинские ночи» и др.