– Нет, напротив, я бы еще послушал…
В это время дверь к нам в каюту приоткрылась и на пороге появилась дама. Я успел заметить, что глаза у нее красивые и робкие, с поволокой, и рот большой, доверчивый, с алыми губами…
– Простите, – сказала она, – позвольте к вам дверь открыть… В дамской каюте кроме меня никого. А мне страшно… В газетах все разные ужасы пишут…
Я пробормотал торопливо:
– Пожалуйста… Пожалуйста…
А монах мой отвернулся и стал возиться с подушками. Дама пошла к себе, шурша юбками, обвеяв нас своими духами.
Я лег спать. Часа через два я проснулся и посмотрел на диван, где спал монах. Там его не было. Я поднялся на палубу. Вольно гулял с посвистом ветер. И капитан опять кричал:
– Эй, лоцман! Ломи налево.
И пароход шел все дальше и дальше навстречу ночи, слепой и темной.
Монаха и здесь не было.
А когда я спустился вниз и проходил мимо дамской каюты, дверь ее была заперта.