Литературное наследство
ЧЕХОВ
ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДСТВО
ТОМ ШЕСТЬДЕСЯТ восьмой
РЕДАКЦИЯ И.И АНИСИМОВ, А.С. БУШМИН, В. В. ВИНОГРАДОВ (глав.РЕД.), А.Н. ДУБОВИКОВ, И.С. ЗИЛЬБЕРШТЕЙН, С.А.МАКАШИН, К.Х МУРАТОВА, Ю.Г. ОКСМАН и МБ. ХРАПЧЕНКО
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР 1- 9 • МОСКВА • б • О
ХРАНИТЬ НАСЛЕДСТВО-ВОВСЕ НЕ ЗНАЧИТ ЕЩЕ ОГРАНИЧИВАТЬСЯ НАСЛЕДСТВОМ
ЛЕНИН
ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДСТВО
чехов
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР 1 • 9 • МОСКВА • 6 • О
ГОД ИЗДАНИЯ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЫЙ
СЛОВО О ЧЕХОВЕ[1]
Конст. Ф е д и н
Весь мир славит имя Антона Чехова.
На родине писателя в Российской федерации, во всех союзных Советских республиках, повсюду в социалистических странах и в странах старого мира, на Востоке и Западе — везде в эти дни почитатели, ценители чеховского искусства заполняют аудитории, театры, клубы и залы, чтобы воздать честь памяти глубокого, обаятельного художника, открывшего новые страницы в истории реалистического рассказа, в истории новейшей драмы.
Это международное чествование художника слова приобрело воистину необыкновенный размах, исполнено редчайшей любви и яркого желания проявить сердечность, где бы ни происходило празднество во славу Чехова — в стенах заслуженного университета, или в скромной сельской школе, на сцене прославленного театра, или на подмостках любительского кружка в рабочем клубе.
Организация Объединенных Наций, одобрившая решение ЮНЕСКО провести юбилей Чехова во всемирном масштабе; по всем странам прозвучавший призыв Всемирного Совета Мира отпраздновать памятную чеховскую дату; десятки общественных и государственных комитетов по чествованию писателя в странах Европы, Азии, Америки; книги, ученые работы, тысячи статей в журналах, газетах; с каждым часом возрастающее число радиопередач; каждый день умножаемые известия о новых постановках чеховских спектаклей; демонстрация на киноэкранах фильмов по чеховским произведениям; а наряду с этим — стихийно развертывающаяся самодеятельность масс, желающих отметить силами своих дарований 100-летие со дня рождения любимого писателя — вот факты этих дней, посвящаемых во всем мире нашему Чехову.
Да и неверно сказать — «этих дней», потому что во многих странах 1960 год провозглашен годом Чехова.
Перед л^ицом этого события в советской и международной культурной жизни нельзя не задаться вопросом — почему в современную нам бурную эпоху непрерывно растет слава писателя, изображавшего самых обыкновенных русских людей в самых обыденных условиях конца прошлого века?
Чехов еще при жизни завоевывал себе читателя, зрителя, завоевывал почетное признание крупнейших и великих писателей-современников. Но тогда же, при его жизни, насаждалась известной частью критиков легенда о мнимой непримечательности его таланта, якобы отданного воспеванию серых будней безвременья.
Это была борьба двух толкований Чехова, из которых одно состояло в признании исключительного гуманистического значения его творчества, другое — в утверждении, что творчество Чехова лишено какого- либо идеала. В плане моральном спор, длившийся годами, не принес лавров тем, кто хотел бы окрестить Чехова выразителем общественного уныния. Борьба часто сводилась к стремлению реакции отказать в правоте прогрессивному взгляду на Чехова как на великого жизнелюбца, отдавшего всего себя и свой гений народному счастью.
К недавнему 50-летию со дня смерти Чехова стало уже очевидно, что легенде о нем как певце безвременья почти повсеместно наступил конец. Победило высказанное после смерти Чехова воззрение Льва Толстого, который назвал Антона Павловича «несравненным художником... художником жизни...» и сказал, что «... достоинство его творчества то, что оно понятно и сродно не только всякому русскому, но и всякому человеку вообще... Л это главное».
Это главное восторжествовало.
Оценивая значение Чехова для художественного развития человечества, писатели старших поколений и наши современники измеряют это значение наивысшей мерою. >
Английская писательница Кэтрин Мэнсфилд говорит о рассказе Чехова «Степь», что это «одно из самых великих произведений мировой литературы — своего рода „Илиада" или „Одиссея"». Американец Артур Миллер считает, что Чехов «ближе к Шекспиру, чем кто бы то ни было другой». Французский романист и драматург Франсуа Мориак пишет: «Для меня Чехов олицетворяет театр, как Моцарт олицетворяет музыку».