Но Галлии не было суждено ни подчиниться силе притяжения нового солнца, ни присоединиться к звездным скоплениям, уже изученным и разложенным благодаря мощным телескопам, ни затеряться в звездных пустынях, ни, наконец, исчезнуть среди темных туманностей, непроницаемых для самых мощных астрономических приборов, - туманностей, рассеянных по всему мировому пространству, которых ученые насчитывают более пяти тысяч.
Нет! Галлии не суждено было покинуть околосолнечный мир и потерять из виду родную землю. И в сущности, описав орбиту длиною приблизительно в шестьсот тридцать миллионов лье, она совершила лишь сравнительно небольшое путешествие по необъятной, безграничной вселенной.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ, как отпраздновали на Галлии первое января и как закончился день Нового года
Между тем по мере удаления Галлии от Солнца холод заметно возрастал. Температура уже упала до сорока двух градусов ниже нуля. В подобных условиях ртутные термометры не годились, так как при сорока двух градусах ртуть застывает. Пришлось употребить спиртовой термометр, принесенный с «Добрыни», и он показал пятьдесят три градуса мороза.
В то же время у берегов небольшой бухты, где зимовали оба корабля, случилось то, что предвидел и чего опасался лейтенант Прокофьев. Ледяные пласты под корпусом «Ганзы» и «Добрыни» медленно, но неуклонно утолщались. Шкуна и тартана, защищенные скалистым мысом, постепенно поднимаясь в своем ледяном бассейне, уже возвышались на пятьдесят футов над уровнем Галлийского моря. «Добрыня» как более легкое судно поднялся несколько выше тартаны. Никакие силы человеческие не могли бы помешать этой работе льдов.
Лейтенанта Прокофьева сильно беспокоила судьба «Добрыни». Все предметы, находившиеся там, были уже выгружены. Оставался только корабельный корпус, рангоут и машина. В случае какой-либо опасности этот корпус должен был послужить убежищем для маленькой колонии. А как быть, если во время таяния льдов он разобьется при падении? Ведь может случиться, что галлийцам придется покинуть Теплую Землю, - какое судно заменит тогда шкуну? Уж во всяком случае не тартана, ибо ей угрожала та же опасность, ее ждала та же судьба. «Ганза», плохо сдерживаемая своим ледяным панцырем, уже сильно накренилась, ее положение не могло не вызывать тревогу. Оставаться на ней было опасно. Тем не менее Исаак вовсе не собирался покидать свои товары, решив охранять их днем и ночью. Он понимал, что рискует жизнью, но еще больше боялся за свое добро и, поминутно призывая всемогущего, проклинал его без всякого стеснения за все те испытания, которым подвергался.
В этих обстоятельствах капитан Сервадак принял решение, которому Исаак вынужден был подчиниться. Если жизнь Исаака Хаккабута и не была так уж необходима для членов галлийской колонии, то его грузы представляли для них безусловную ценность. Значит, надо было во что бы то ни стало спасти их от неминуемой гибели. Сначала капитан Сервадак попытался припугнуть Исаака Хаккабута грозившей ему опасностью. Но это не удалось. Исаак не желал переселяться.
- Сами вы как хотите, - заявил тогда Гектор Сервадак, - но грузы ваши мы переправим на склады Теплой Земли.
Причитания и жалобы Исаака Хаккабута никого не тронули, и днем 20 декабря колонисты приступили к перевозке товаров.
К тому же никто не мешал Исааку переселиться в Улей Нины, где он мог попрежнему стеречь свое добро и торговать по установленным ценам. Никто не причинил бы ему никакого вреда. Право же, если когда-нибудь Бен-Зуф и позволял себе порицать своего командира, то только за излишнюю мягкость с этим жалким торгашом.
В глубине души Исаак Хаккабут мог только одобрить решение, принятое генерал-губернатором. Этим соблюдались его интересы, товары попадали в надежное место, а платить за разгрузку тартаны он не был обязан, раз это делалось «против его воли».
Несколько дней подряд русские и испанцы ревностно занимались этой работой. Тепло одетые, хорошо закутанные, они без труда выносили низкую температуру. Единственно, чего следовало избегать при переноске, это касаться голыми руками металлических предметов. При малейшей неосторожности они содрали бы кожу на руках, как будто притронувшись к раскаленному железу, ибо результат был бы совершенно такой же. Итак, работа была выполнена без всяких происшествий, и товары с «Ганзы» разместили на складе в одной из обширных галерей Улья Нины.
Лейтенант Прокофьев успокоился только тогда, когда дело было доведено до конца.