На дворе послышался стук въезжающего экипажа.
– Это он! – воскликнула дама и побежала к окошку; по покуда она успела разглядеть что-нибудь, приезжий был уже в сенях и звонил в колокольчик.
– Барон Р **,- сказал вошедший слуга.
– Проси! – с неудовольствием сказала дама и грустно повесила голову.
Вошел мужчина лет тридцати, мужественной; красивой наружности, и ловко расшаркался.
– Ваш муж и мой друг, граф Виктор, должен сегодня приехать. Это без сомнения будет одним из лучших дней вашей жизни, – сказал он.
– Да, барон, надеюсь.
– Вы так его любите! Как жаль, что он не стоит и половины вашей любви; невежда! Он не умеет ценить того, чей владеет…
– Вспомните, барон, что вы называете его своим другом.
– Другом! Он мне друг потому, что он ваш муж, потому, что в его руках сокровище, за которое я готов пожертвовать жизнью, готов вытерпеть мучения пытки, умереть сто раз!
– Оставьте, барон, ваши шутки!
– Я шучу? О, боже мой! Нет, графиня, клянусь вам, слова мои от сердца, которое носит в себе ваш несравненный образ.
– Барон, вы забыли условие, на котором я согласилась принимать вас в отсутствие мужа: не говорить ничего о своих чувствах ко мне…
– Графиня! я решился всё кончить… Приезд вашего мужа помог моей решимости; я смел, я дерзок, но – простите меня – я влюблен!
– И вот как вы оправдываете доверенность моего мужа, цените его дружбу!..
– Любовь – сильнее дружбы… Я готов, я изменю сто раз дружбе, только бы один раз остаться верным любви… О, скажите же мне ответ на последний наш разговор, или я… не знаю, что со мной будет!.. – Барон взял ее руку…
– Барон, я уйду…
– Я застрелюсь!
– Можете, если с вами есть пистолет…
Графиня хотела казаться равнодушною, но голос ее невольно дрожал. Барон это заметил и сказал твердым голосом:
– Итак, вы решились пожертвовать вечной любовью пламенного любовника приторным ласкам неверного мужа.
– Неверного? Барон, вы клевещете на человека, которого называете другом?..
– Он мой враг! Враг потому, что изменил вам…
– Барон! Вы говорите неправду! Сознайтесь! Ради бога, не мучьте меня…
– Клянусь моей любовью к вам – он не достоин вас, он изменник!
– Изменник? Барон, умоляю вас, откажитесь от своих слов… Вы меня испытываете…
– Я имею доказательства…
– О, боже мой! Но, может быть, вы шутите! Барон, не мучьте меня… За что вы хотите растерзать мое бедное сердце… отнять у него покой, счастие, любовь, для которой я всем пожертвовала: матерью, отцом, родиной, моей благословенной Италией!
– Вы всё опять найдете, если согласитесь пожертвовать изменником.
– Отказаться от него! Позволить другой жечь поцелуями его черные южные глаза, высасывать негу страсти из его уст, играть его каштановыми кудрями!
– А если всё это уже давно делает другая?
– Вы клеветник!
– Если б это сказал мужчина – не язык, а шпага моя была б ему ответом… Но я берусь доказать вам, графиня, истину моих слов.
– Не докажете!
– А если докажу, что ваш муж изменник, будет ли хоть искра вашей любви мне наградою?..
– Я вас задушу в моих объятиях!..
– Я согласен.
– Оставьте меня.
– Но, графиня, того, кому так много обещают в будущем, не отпускают так холодно.
Графиня подошла и поцеловала барона,
– Итак, вы меня любите?
– Я вас ненавижу! – При этих словах графиня пошла в другую комнату и в изнеможении, в расстройстве моральном и физическом, почти без чувств упала на диван.
«Чудная женщина! – думал барон, оставшись один. – Настоящая итальянка! Любовь ее беспредельна как небо и пламенна как солнце. Ревность легковерна как дитя и бешена как дикое животное! Ненависть… о, ненависть ее чрезвычайно странна… Она сказала, что ненавидит меня, а поцеловала так, что еще теперь кровь моя не успокоилась». И довольный барон отправился домой…
Страшные, возмутительные мысли мелькали в уме графини. В каком-то полубезумном состоянии она то вскрикивала отчаянно, то заливалась слезами. Глаза ее блистали каким-то диким огнем, холод леденил чело, от груди, как от раскаленного металла, веяло пламенем. В беспорядочном бреду она беспрестанно упоминала имя мужа, сопровождая его укорами. Страшно и жалко было смотреть на эту юную, чудную красавицу, обезображенную приливом нечистой страсти, буйным бушеванием сердца, которое забило тревогу: измена! Пылкая, восторженная, до безумия влюбленная в мужа, она только и жила этой любовью, только для нее и жила… Какова же была ей роковая весть барона?