– Ничего! – отвечал Кук гробовым голосом. Слова его заметно подействовали на чувствительную душу Евстафия. Он понял без слов, что друг его в бедственных обстоятельствах. У него была страстная охота прослыть утешителем страждущих, и он начал так, голосом, проникающим до глубины души:
– Друг мой! мы все люди, все человеки, все странники! – Кук пожал ему руку, в знак согласия, и вздохнул. – Итак, согласись, что не стоит роптать на трудности пути, когда он не бесконечен… Но если можно преодолевать эти трудности и находить для себя радости в скоротечной жизни, то зачем отчаиваться… будем бодры…
– Нет, радость не для меня!
Погибну я, как пламень дымный,
Среди полей, среди глуши!
Умру – и могила примет кости мои; сгнию – и прах мой соединится с землей; исчезну – и меня не отыщешь ни на земле, ни под землею! – Тут Кук заплакал и упал к нему в объятия…
– Кто погубил тебя? – спросил он с участием. – Она? Но для тебя не всё еще потеряно… Мир не вечен… Тебя ожидает другой мир, лучший дом…
– Лучший дом! – повторил Кук с некоторой надеждой. – Который, в какой улице?
– Дом, в котором успокоиваются все страждущие…
– Дом призрения бедных? Да он казенный?! – воскликнул Кук с прежним отчаянием.
– Есть, говорю я, мир, где будут жить по смерти; где встречаются души любящие и страдающие для вечного, неизменяемого блаженства… Там ты найдешь ее!
– Крови, Степка, крови! – закричал Кук еще отчаяннее.
– Что так поразило тебя? – спросил друг.
– Неужели я должен обречь остальную жизнь, – произнес он, глотая влагу, – на страдания, слезы, проклятия, вздохи, воспоминания веселые, предчувствия печальные, идеи мрачные и мечты прозаические, – сказал Кук раздирательным голосом. (Я вам говорил недаром, что он играет в трагедиях.)
– Постой! может быть, всё поправится, – сказал друг с надеждою.
– Увы!
– Кто она?
– Домна Семеновна Абрикосова.
– И она отказала? странно!
– Ужели вечно будем мы бездомны! – произнес Кук и заплакал.
– Не плачь! Домна не так жестока… Не понимаю, почему она отказала? Когда ты у нее был?
– Я только от нее перед твоим приходом.
Тут друг внимательно оглядел Кука с ног до головы и захохотал пронзительно.
– Теперь наконец я всё понял! – произнес он торжественно и подвел Кука к зеркалу.
– Знаю, видел! семи пуговиц нет, правая пола разорвана, на левой во всю длину сальное пятно, – простонал Кук голосом недорезанного теленка.
– А на шее-то, на шее что? – сказал Евстафий. – Носовой платок вместо галстуха, и весь в табаке…
– О судьба! Ты ли обрушила на главу мою столь тяжкие бедствия? Крови, Степка, крови! – И Кук опять выпил крови.
Евстафий хохотал.
– И ты в этом костюме предлагал ей приятности своей особи?
– Да… шила в мешке не утаишь.
– Любовь без галстуха, любовь без штрифок! ха-ха-ха! И ты ничего не снял, не прибавил, приехав домой?
– Ни йоты! – отвечал Кук мрачно.
– Бьюсь об заклад, что твоя неудача произошла от костюма! Ты, верно, показался ей шутом, полусумасшедшим!
Пока он так рассуждал, Кук, с своей стороны, доискивался причины небрежности наряда. Наконец он догадался. Идея о сватовстве была так быстра и неожиданна и так ему понравилась, что она в ту же минуту завладела всею полостию его ведения; он всё забыл… и удивительно еще, как он не забыл самой шапки!
– Но всё равно! Она не любит меня… Любовь не разбирает, в каких видах, она проявляется! Не костюм, не суетные украшения – на нее действует только личность… а она отвергла меня!
– Постой. Всё поправится! Есть у тебя хорошее платье?
– Как же! Всё новое, третьего года только сделал! Темно-зеленый фрак с плисовым воротником, малиновая жилетка с желтыми цветочками… галстух белый с красненькими полосками, брюки суконные.
– Без штрифок? – спросил друг нетерпеливо, с каким-то страшным предчувствием.
– Да!
– Ничто – не годится!
Кук был как пораженный громом… кровь бросилась ему в голову.
– Крови, Степка, крови!
– Друг мой, – сказал Евстафий после некоторого молчания, схватив его за руку, – ты хочешь владеть ею?
– Еще бы! – произнес Кук едва слышным голосом, в котором изображалась вся внутренняя борьба этой великой души.
– Есть ли у тебя в наличности пятьсот рублей?
– Есть полторы тысячи!
– Она будет твоею!
– Она будет моею! Крови, Степка, крови!
– Бери деньги с собой, пойдем к лучшему здешнему портному. Костюм повредил тебе, он же должен и поправить дело…