Кутыркин. Ногу не оторви, сиволапый.
Из-за угла в избу с опаской заглядывает Анисья.
Анисья. Батюшки! А я-то думала, что кончается Никита, спохватилась, бегла, бегла как одурелая. Надо, думаю, проведать деда. Самой тоже не бог весть сколько жизни осталось. А у них тут чаи да сахары! Да веселье! Неужто ожил, дед?
Никита. Ожил. Весна меня к жизни вернула.
Анисья (входит с козой). А за мной Кузьма Леонтьич идет с приятелями. Тоже тебя проведать. (Замечает Страходера.) Господи, и Михайло Власьевич здесь! И сержант! (Кланяется Кутыркину.) А это кто такие? Николи не видала таких мужичков. Парамоновские, что ли? Или из Шилохвостова?
Мужички (кланяются Анисье). Мы из села Лисья Нора, из района Лесная Гора, а из области Грибной да Дремучей.
Анисья кланяется мужичкам.
Страходер (Анисье). Убери козу! Зрить я ее не могу. Опять бросится.
Анисья. Она второй раз не бьет. Страходер. Уваженья мне сделать не хочешь. Анисья. Да куда ж я ее дену?
Кутыркин. Привяжи к осине. Тебя же вежливо просят.
Анисья выходит из избы, привязывает козу. Входят Леденцов, конюх и сапожник.
Леденцов. Так сердце и чуяло, что пройдет твоя болезнь, Никита Егорыч. От моей махорки. (Вынимает из кармана и ставит на стол бутылку вина.)
Конюх. Чудеса!
Сапожник. Какое этому может быть научное объяснение? И кто это в избе цельную стенку отвалил? Для какой надобности?
Паня. Страходер.
Сапожник. Все безобразничаешь, силу свою показываешь?
Страходер. Ох, ответил бы я тебе по-своему, да сердце у меня сейчас не медвежье. (Хлопает сапожника по спине.) Выпьем лучше по маленькой за здоровье Никиты Егорыча. Да за нашу Весну. (Бросает сапог Кутыркину.) Наливай, сапер. А то я эту бутылку своей лапой вдребезги раздавлю.
Кутыркин натягивает сапог, наливает всем вина.
Все (кланяются Никите). Жить вам, Никита Егорыч, двести лет, нас всех пережить и счастливому быть, вместе со внучкой своей, с Варварой Игнатьевной! (Пьют.)
Никита. Обратно и вам желаю здравствовать. Кланяйся, Варенька!
Кутыркин снова наливает всем вина.
Все (кланяются девушке). За твою красоту да твою доброту от всех нас любовь и почтение! (Пьют.)
Страходер. Эх, Анисья Трофимовна, была же и ты молода. Есть тут гармонь?
Варюша достает из сундука гармонь. Конюх берет ее, растягивает и начинает играть плясовую. Страходер пляшет с Анисьей, один лесовик – с Вярюшей, а другой – с Нюркой; сапожник танцует сам по себе, покрикивает.
Кутыркин (девушке). А ты что ж загрустила? Пойдем спляшем. Я пляшу хорошо.
Девушка (тихо). Нет, солдат. Мне уже в дорогу пора. Я уйду незаметно.
Кутыркин. Куда?
Девушка. На север. Пока не дойду до холодного моря. Мне медлить нельзя.
Кутыркин. Меня возьми с собой. Я сапер. Огонь, воду прошел и медные трубы. Я тебе помогать буду.
Девушка. Не пожалеешь потом?
Кутыркин. Ты меня испытай. Нету для меня лучшего занятия, чем по своей земле скитаться, ко всему руку свою приложить. У меня характер такой.
Девушка (колеблется). Уж и не знаю, солдат… Как же быть?
Кутыркин. Ты только позволь. Я тебя охранять буду, беречь – вроде как связной при Весне.
Девушка (ласково улыбается Кутыркину). Ну что ж. Пойдем. (Протягивает Кутыркину руку, и они незаметно уходят.)
Пляска продолжается.
Паня. Глядите! Что такое? Вон, по-за озером.
Все останавливаются, смотрят. Голые леса за озером быстро одеваются пышной зеленью.
Леденцов. А где же гостья? Весна!
Страходер. И сержанта не видно.
Варюша. Неужто ушли?
Никита. Видать, ушли.
Паня (показывая на озеро). Там она. Там. Оттого и дерева распустились.
Никита. Пошла Весна на север. Зашумят теперь там ручьи, запоют овраги, запестреют цветы.
Страходер (подходит к озеру, пробует лапой воду). Холодна. А то поплыть, что ли? На тот берег. С ней попрощаться. Эх, не доплыву. Стар стал. А мне охота еще раз ей в глаза поглядеть. Может, больше ее не увижу. (Закрывает глаза лапой, плачет.)